— Привет, — говорю я небрежно, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Я заметила, что ты следишь за мной. Кстати, меня зовут Амелия, но я думаю, ты это уже знаешь.

— Эм-м-м… — он на мгновение замешкался, застигнутый врасплох моей прямотой. — Николай, — наконец отвечает он, его голос звучит с хрипловатым русским акцентом.

— Приятно познакомиться, Николай, — говорю я, изображая дружелюбие. — А сейчас, может быть, ты расскажешь мне, почему следишь за мной?

Судя по его взгляду, он, словно, изучает меня, его расчетливые глаза выискивают любой намек на слабость или обман. В воздухе чувствуется напряжение. Наконец он вздыхает и откидывается на спинку стула, его широкие плечи едва вписываются.

— Ты именно такая, как он тебя мне описал, — грубо говорит он.

— Кто описал? — спрашиваю я требовательным голосом.

Мужчина улыбается мне и говорит:

— Я работаю на очень важного человека в русской мафии; это все, что тебе нужно знать.

Я чувствую тошноту в животе, когда обдумываю его заявление. Осознание того, что он, скорее всего, говорит об отце Алекса, ужасает меня до глубины души, но я твердо решила не показывать ему этого факта. Я выпячиваю грудь и многозначительно спрашиваю его:

— Ты понимаешь, кто я?

— Ты — принцесса итальянской мафии, — небрежно отвечает он, явно не впечатленный моей личностью.

— Именно, и ты понимаешь, что сделает мой отец, если узнает, что ты следишь за мной?

— Приказ сверху. — он пожимает плечами, похоже, его не смущает моя угроза. — Ты сама понимаешь, как это происходит.

Продолжая наш разговор, я не могу не изучить его поближе. Его светло-каштановые волосы, испещренные сединой, придают ему загадочную ауру. Несмотря на внушительный вид, что-то в нем позволяет ему легко вписываться в любую ситуацию — хищник, спрятанный на виду.

— Ты следишь только за мной или за всей моей семьей? — продолжаю интересоваться, полагая, что он больше не будет отвечать на мои вопросы.

— В основном за тобой, — признается он, не отрывая от меня глаз.

Я сжимаю кулаки, внутри меня закипает гнев. То, что ему, похоже, наплевать на то, что моя семья может с ним сделать, приводит меня в ярость, но в то же время интригует.

— Хорошо, Николай, — говорю я, вынуждая себя улыбнуться.

— Ты хочешь сказать, что мы будем часто видеться?

Он медленно кивает, на его губах играет призрак ухмылки.