Он отстраняется.

— А теперь иди домой, — хрипло произносит он, его губы все еще нависают над моими. — Мне нужно кое о чем позаботиться.

Я понимаю, что он имеет в виду Луку, поэтому не спорю и не задаю вопросов. Вместо этого я киваю и отворачиваюсь от него, иду так быстро, как могу, не оглядываясь. Мое сердце колотится, пока я ищу Марко.

Когда мы с Марко оказываемся на улице, он сразу же отводит меня в сторону.

— Ты танцевала с Алексеем Ивановым? Это был он? — требовательно спрашивает он.

— Не хочу говорить об этом. Мне нужно кое о чем позаботиться, — отвечаю я, не желая объяснять свои отношения с очередным главой клана Ивановых.

— Что этот кусок дерьма хотел от тебя? Я должен сломать ему руки только за то, что он прикоснулся к тебе. — Марко сейчас в ярости, и по его вопросам я предполагаю, что он, должно быть, не видел наш поцелуй.

Я смотрю ему прямо в глаза и твердым тоном отвечаю:

— Марко, я в порядке. Алекс на самом деле пытается помочь нам решить проблему с Лукой.

— Ты не можешь быть настолько глупой, — хмыкает Марко, и мое лицо мгновенно краснеет.

— Помни, с кем ты разговариваешь, — огрызаюсь я, раздувая ноздри. — И кто мой отец.

Его глаза расширяются, и я вижу, что мой тон застал его врасплох. Я наклоняюсь ближе и хватаю его за руку.

— Я люблю тебя, Марко, но мне нужно, чтобы ты доверял мне.

— Хорошо. — он вздыхает, и я вижу, что он многое еще не высказал.

Вздохнув, я наклоняюсь и целую его в щеку.

— А теперь отвези меня домой.

В глазах Марко вспыхивает что-то похожее на гнев, но затем он расплывается в улыбке, когда мои губы касаются его кожи. Он обнимает меня и ведет к своей машине.

Оказавшись дома, я собираю вещи, бросаю в сумку нижнее белье, шорты и рубашку. Однако я не тороплюсь, не хочу, чтобы Алекс подумал, что я слишком нетерпелива. Он пришлет за мной машину, и я хочу убедиться, что заставлю его ждать достаточно долго. Я беру с комода пеньюар и бросаю его в сумку, не помня, когда мне в последний раз надевала его.

Когда я выхожу из комнаты, меня пугает Энтони, притаившийся снаружи.

— Господи! — кричу я, едва не выпрыгивая из кожи.