Ей вдруг невыносимо захотелось еще раз испытать тот невероятный полет, что был неотъемлемой частью их близости. Кто знает, чем закончится ее сумасбродная идея, может она видит его в последний раз, так пусть он будет незабываемым. Она скользнула к нему юркой лаской и Ян, обладающий невероятной способностью улавливать ее настроения, мгновенно отреагировал.

В эту ночь она была с ним особенно нежной, ее томные, обморочные ласки не прекращались пока бурная энергия молодости била ключом.

Они уснули, когда ночь уже была готова сдаться новому, нарождающемуся дню, а через пару часов пробудились. Яна ждали обязанности Сагорта, а Деи предстояло принятие непростого решения: для того чтобы осуществить задуманный план, она должна была поступиться гордостью и просить помощи у Родмилы. Этот последний шаг, на который Дея никак не могла решиться, и оттягивал роковой день.

Пока Ян насвистывая гимн Багорта, принимал ванну, она, расчесывая свои волосы перед небольшим зеркальцем в уборной, раздумывала, как ей отыскать дом Ведуньи.

— Все-таки удивительное место наш Багорт, — разглагольствовал Ян, подливая в ванну горячей воды, — Я даже не представляю, что бы с нами было, останься мы там откуда пришли. Никаких тебе чудес, никаких перспектив, а главное, мы там были абсолютно одни, а здесь… — он мечтательно закрыл глаза, намыливая голову душистым мылом.

— Да, Багорт сильно отличается от нашего прежнего дома. Но ты упускаешь одну немаловажную деталь — здесь, как и на Земле, живут люди.

— Но это же люди Багорта.

— Да, люди Багорта и все же, они просто люди. А все, что касается людей, не бывает однозначным.

— Зато Веды очень даже могут быть однозначны.

— Не говори глупостей.

— Скажешь Ихаиль не урод?

— Скажу, что он наш враг, но это не означает, что у себя дома он не герой. И вообще, что за нелепые ярлыки.

— Это не ярлыки, Дея — это факт. Ты в отличие от них, не раздумывая, отдашь жизнь за свой лес и за Багорт, а они пока все не взвесят, решения не примут.

Твердолобость Яна разозлила Дею, в ней словно нажали какую-то кнопку и разжатой пружиной вытолкнулось наружу все то, что долгое время угнетало девушку.

— Да как же ты не поймешь, Ян!? — вскричала она. — Мы всего лишь рабы крови! Генетические уроды! Машины для службы если хочешь. Нам воздают почести и окутывают ореолом благородства, чтобы поменьше думали о том, что мы ограниченнее в выборе жизни любого крестьянского ребенка, а вся наша хваленая магия принадлежит Багорту! За его пределами мы просто люди, одинокие и никому не нужные люди. А сущность Ведов, в отличие от нашей, неизменна. Они не являются ни чьим оружием и у них есть то, чего нет ни у одного Хранителя — право выбора. Все, кто служат Багорту, отдали ему свои силы добровольно и в Великой войне на смерть шли сознательно, а не по зову крови! И ответственность их выше нашей, а наказания суровей. Задумайся об этом на досуге, — уже спокойней договорила Дея и вышла из ванной.

Она спустилась вниз и, накинув плащ, вышла на улицу, в надежде найти в жертвеннике что-нибудь съестное. Баночка меда и отрез отличного ситца были ей сегодня подарком. Повертев лавандовую ткань в руках, Дея вздохнула, подумав, что она может ей и не пригодиться, затем приоткрыла крышечку и попробовала мед.

С тех пор как она приняла решение осуществить свой план, ее не покидала мысль, что это приключение ей дорого обойдется. Но выпущенная стрела траектории не меняет. Правда, чем ближе она подбиралась к возможности осуществить задуманное, тем больше ею овладевала холодная рассудительность.

Заварив бодрящий травяной сбор, она нашла в кухне остатки хлеба и, обильно смазав их медом, накрыла на стол как раз в тот момент, когда Ян спустился вниз.

— Ты в порядке? — спросил он, усаживаясь рядом с Деей и приобнимая ее за плечи.

— Все хорошо, — прошептала она, протягивая Яну чашку ароматного чая.