«Пока, Дрейк».

Я вынырнул из сна мгновенно, как из крещенской проруби. Дрейк — прозвище, придуманное мною самому себе лет в двенадцать и прочно забытое к тридцати. Откуда он об этом узнал? Почему напоследок назвал именно так, а не Андреем?

— Ну что за херня опять на мою голову? — я со стоном уткнулся лицом в подушку. — Вот возьму и не полезу выяснять. Пошло оно всё в лес, за ёлками.

Лес — это, конечно, хорошо, только как теперь мне себя с ним, в принципе, вести? Мы, на минуточку, до сих пор коллеги, а в глазах окружающих ещё и типа друзья. То есть если я вдруг ни с того ни с сего начну шарахаться от Тимыча как от прокажённого, закономерно возникнут непонятки, лишние вопросы и тому подобное. А брать грех на душу и портить жизнь человеку — даже такому — я не хочу. Следовательно, на людях придётся делать вид, будто всё по-прежнему.

— Бля, это ж не просто разговаривать, это руку пожимать надо, — я вздрогнул от инстинктивного отвращения.

Однако каких-то три дня назад данное обстоятельство никого не смущало. И если подходить объективно, то он с того времени ни на йоту не изменился.

Зато я изменился, блин. Я, между прочим, по жизни гомиками брезгую. Уроды генетические, тупиковая ветвь эволюции.

Да? И Тим-Бабочка тоже?

Я, как на пружине, соскочил с кровати. Доброе, блядь, утро! С понедельничком.

Зима. Темень. Мудаки на дорогах.

— Держи полосу, с-сука! — зарычал я, дёргая руль влево и одновременно с силой нажимая на клаксон. — Купят понтовое корыто, а потом считают, что по этому поводу им все вокруг должны.

Рубануть бы придурка в бочину для острастки, да времени на разборки нет. Придётся успокаивать нервы не скандалом, а как-то иначе. Скажем, музыкой и бодрой трепотнёй диджеев по радио. Я подкрутил громкость на магнитоле.

И нигде и ни во сколько

Повстречались и забыли.

Брызги, капельки, осколки

Никого не зацепили.

Блядь, они что, нарочно?! Я нервно переключился на другую волну.

Падаю на ровном месте.

Зацепиться бы за воздух.

Там, где нолик — ставил крестик,