- Понятие "Государственная тайна" тебе известно? - Спросил Алясов.

- Я понял, товарищи офицеры, - вытянулся ветеринар, - разрешите идти?

- Идите, - Кивнул Ковалёв. А сам, наконец, обратил внимание, во что превратился кабинет Хозяина. Сам кабинет уменьшился раза в четыре, не меньше. Больше всего места было у временного прохода. Возле дверей находился постоянный пост. Военный, стоявший на посту... вернее сидевший на посту, стулом и телом закрывали дверь во временной проход. Кнопка вызова была чуть правее двери, на уровне среднего роста человека светился глазок телекамеры.

- Да, кстати, прошу прощения за не корректный вопрос. "Краповые береты", "Гвардии - капитан", Юрий Николаевич? Я что-то пропустил, пока с физикой маялся?

- Уж не знаю, как и сказать, - развёл руками Алясов, - с пятнадцатого года уж, указом Президента возведены в Национальную Гвардию все Внутренние войска, ну и Кремлёвская охрана иже с ними.

- Да уж, действительно проспал, - пробормотал Ковалёв, осматривая дальше. В остальном всё было как в нормальном караульном помещении. Только одна мысль поразила полковника:

- Юрий Николаевич, а где же сейчас музей "Кабинет Сталина"?

- С ним всё в порядке, Сергей Иванович, просто он переехал в другое крыло, и стал даже лучше, чем был. Там, по крайней мере, всё новое, естественно адаптированное под пятидесятые. Кто не знает - не поймёт, а те, кто знают - промолчат. Естественное явление. Так, восемнадцать ноль-ноль. Пора посты менять. Вы ждать, или прогуляемся? Хотя, о чем это я. Володя Карпин всё делает быстро, думаю, максимум полчаса - и результат у Вас будет. А я пока по караулу пробегусь.

- Да, конечно, Юрий Николаевич, я подожду.

* * *

Сталин, угощая в очередной раз Шенкермана папиросой, вдруг, между темой, спросил:

- Простите, Игорь Францевич, за не скромный вопрос... Вы еврей?

Шенкерман, прикуривая папиросу, усмехнулся:

- Вы можете не поверить, Иосиф Виссарионович, но нет. Вернее нет точного подтверждения моему происхождению.

Сталин заинтересованно:

- Расскажите немного о себе. Интересный Вы человек. Лет Вам?

- Пятьдесят пять.

- Вот и я говорю, интересно. Пятьдесят пять и уже Комиссар Первого ранга? Не так ли, товарищ генерал-полковник?

- Знаете, товарищ Сталин, о себе говорить всегда сложно. Да и что говорить. Матери своей я не знаю, отца, тем более. Матушка моя, как рассказывал потом мой приёмный отец, воробей, такой, с огромным пузом. Привезли когда уже воды отошли, начались роды. Не успели просто зарегистрировать. А я ещё и родился шестьдесят два сантиметра и пять с половиной килограмм...

- Ого, - отметил Сталин, - богатырь.

- Да уж, - кивнул Игорь, прикуривая новую папиросу. Было видно, что он нервничал. - А этой же ночью моя "мамочка" сбежала. Неизвестно куда и неизвестно с кем. Вахтенных, конечно, взгрели. А толку... Это мне ещё повезло. Заведующий родильным отделением Франц Янович Шенкерман усыновил меня. Это у него был уже третий случай. Вот мы все трое у него и росли. Жалко, что папе так и не повезло, ни один из нас не стал врачом. А он так мечтал передать своё умение по наследству. Старший, Роман, стал музыкантом-виртуозом. Как он играет! Все струнные и клавишные инструменты - в идеале! Средний, Дмитрий, стал программистом, опять же, как говорится, виртуоз. Все языки программирования - в идеале, даже несколько своих написал. Сейчас все операционные системы работают на его языках. Он так же засекречен, как и Серёжка Ковалёв. Изредка созваниваемся, и то по скрытым каналам...