– В таком случае, сеньор, за что вы удостоили меня чести поспать в моем шкафу?

– Хотелось посмотреть, какой вы.

– Только поэтому?

– А потом… все вокруг только и говорят, что сейчас место каждого мужчины рядом с вами. – Вынужденное признание опять вогнало мальчика в краску. – Вот я и гордился вами. Отец вы, может, и не из лучших, зато мужчина что надо, и мне это приятно. Мое место тоже среди мужчин.

– Верно. Только с согласия вашей матери.

– Мама знает об этом, – сказал Дик и покраснел до ушей.

– Вам уже приходилось врать, сеньор?

Глаза у парня сверкнули, и он выхватил револьвер. Пенкрофт ничтоже сумняшеся врезал ему по затылку и отобрал у него оружие. Дик уставился на него с такой яростью, что Пенкрофту сделалось не по себе.

– Вы ударили меня?! – с угрозой произнес Дик.

– Ударил, – признался Пенкрофт. – Если сын – будь он хоть отпрыском испанского короля – поднимает оружие на родного отца, в таких случаях родительский долг – угостить сынка подзатыльником. Пока мальчишке двенадцать годков, его еще не поздно поучить уму-разуму. Кстати сказать, я ни разу не слышал, чтобы испанский дворянин поднимал оружие на родителя. Это, знаете ли, в ходу среди техасского отребья! – повысил голос Пенкрофт, да и сам поднялся во весь рост.

Пенкрофт рассчитывал слегка припугнуть мальчишку, ан не тут-то было. Маленький – плечами где-то на уровне живота мужчины – он бесстрашно смотрел на своего обидчика.

– Меня еще никогда не били!

– Эка важность! Обязуюсь каждый раз давать вам урок, если вздумаете непочтительно со мной обращаться. Потому как вы, сеньор, всего лишь сопливый мальчишка.

– Это оскорбление!

– Не оскорбление, а констатация факта! Теперь я не жалею, что не показывался дома двенадцать лет: Бог уберег от встречи с непочтительным сынком. После такого приема еще двенадцать лет меня не увидите. Вот ваше оружие, сеньор! – Он протянул Дику револьвер.

– Вы не боитесь дать мне в руки оружие?! – оторопел мальчишка.

– Чего тут бояться? Двум смертям не бывать, а одной не миновать. – Пенкрофт отвернулся, пытаясь сдержать улыбку, потом растянулся на кровати.

С револьвером в руках парнишка застыл в полной растерянности.

– Подите прочь, сеньор! – Пенкрофт решил отослать мальчонку домой, чтобы мать не волновалась. – Глаза бы мои не глядели на того, кто способен поднять оружие на родного отца! – И повернулся к стене. Какое-то время он прислушивался к возбужденному дыханию ребенка, потом уснул. Разбудил его доносящийся с улицы шум. Вскочив с постели, он бросился к окну.

Смеркалось. Возле дома группы людей что-то горячо обсуждали; отовсюду к Главной площади стекались горожане. Пора сматывать удочки! Жаль, конечно, что он втравил филиппонцев в заварушку, ну да сделанного не воротишь!