– А то я не поняла… Заходи, поговорим.

Зашла в дом Никифоровны. Она меня в светлую комнату опять повела. Как красиво в этой комнате: ничего нет в ней стильного и современного, а сама атмосфера в комнате радует…

– У меня вопросы есть. Хотелось бы уточнить.

– Уточняй.

– Вы говорили, что Руслана на трассе стояла и зарабатывала оказанием интимных услуг.

– Я не так говорила. Я говорила, что она была проституткой.

– А кто это вам рассказывал?

– Сосед мой.

– Он не мог соврать?

– Не мог. Это признание у него по пьяни вылетело, а что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.

– А не мог он просто сочинить?

– Зачем? Он к ней хорошо относился. И когда рассказывал, жалел ее. Вот, мол, пропала девка, а такая хорошая была.

– Жалел, а обслужить себя заставил?

– Нет, он так ей денег дал и не стал ею пользоваться. В беду девка попала. Она у него в кабине посидела, отогрелась и поела. Она тощая была как скелет. Будто давно не ела. Бутерброды у него схомячила и из кабины вылезла. Прямо с бутербродом в руке.

– А сколько лет вашему соседу? Он старый тогда был?

– Зачем же старый. Молодой. Он лет на десять ее старше. Он женат уже был. У него жена на сносях, они дочку ждали. Он все горевал, вдруг с его кровиночкой такое же случится.

– А потом?

– Что потом? Ее и другие мужики видели. Здесь у нас половина села на автобазе дальнобойщиками работали.

– Они пользовались ею?

– Были уроды, кто пользовался. Остальные просто кормили и денег давали. Жалели…