– Не было их у нее. Она последний хрен без редьки доедала. Тощая, драная пришла. Какие драгоценности?
– Парень ее бандитом был. Может, дарил ей. Или его цацки принесла на продажу, или вещи его. Хоть что-нибудь?
– Ничего никогда она не приносила. Она на трассе стояла и работала. Парень ее туда Руслану и пристроил. Не было у нее ничего. Она и Марка продала, потому что есть нечего ей было.
– Вы не знаете, ювелир имел какую-то свою контору по приему золота?
– Был ломбард.
– Когда?
– Точно не скажу. Но он постоянно с золотом был связан. Ломбард у него точно был. И еще был антикварный магазин.
– А не могли бы вы точнее вспомнить?
– Не знаю. Я в эти дела не лезла. Знаете, меньше знаешь – крепче спишь. Много знаешь – в гробу лежишь. Так что я в его дела нос боялась совать. Он же действительно с бандитами дела имел и краденое продавал. Это правда.
– Откуда знаете?
– Краем уха слышала.
– Сами?
– Сама слышала своими ушами.
– Понятно. Сосед Никифоровны, говорите… Если еще что вспомните. Хоть любую мелочь, позвоните.
Потом дошла очередь и до тети Нюры. Та сама все стала рассказывать про дела давно минувших дней. Я слушала и не перебивала. Надеялась, что интересное что-нибудь проскользнет. Почти час она рассказывала про жену председателя, про бандитов, которые к ювелиру ездили, про близнецов Мельниковых, про Романа. Про все, что когда-то слышали от кого-нибудь. Вдруг мне пригодится. Я слушала внимательно. Также попросила позвонить, если она что вспомнит. Попрощалась и пошла с чувством выполненного долга домой. Пришла к маме. Она стала меня кормить, а я стала думать.
– Ты чего такая тихая? – задала мне вопрос мама.
– Мама, как ты думаешь? Зачем человек, что-то рассказывая, врет. Но не все врет: часть рассказанного – правда, а часть – откровенное вранье.
– Значит, проговорился где-то. Ляпнул сгоряча правду и пытается от вылетевшей правды отвлечь внимание враньем.
– Зачем так сложно?
– Ложь – сложная штука. Это правду выдумывать не надо, поэтому человек ее помнит хорошо. А ложь запомнить надо, чтоб в ней не запутаться.