— Ну всё-таки родной отец…
— Да какой он отец! — фыркнула Анжелика. — Так, одно название.
— Кстати, — хлопнула себя по лбу я — чуть не забыла. Анжелика, у тебя в Нефтеюганске подруги остались?
— Конечно! — удивилась она, — А что?
— А толковые есть? Чтобы важный вопрос могли помочь решить?
— Ну, Наташа есть, — задумчиво протянула Анжелика, — она старше меня, но мы дружили. Подружились, когда в больнице лежали, в одной палате. Мне тогда гланды рвали.
— Тогда, Анжелика, напиши ей письмо, — сказала я, — попроси, чтобы она сходила в тот Дом малютки для детей с ограниченными возможностями. Пусть спросит, Изабелла там ещё находится или её удочерили.
— Так ты серьёзно заберёшь Белку? — рот Анжелики расплылся до ушей.
— Ну, сначала нужно её найти, — ответила я и добавила, — рядом с вами ей же лучше будет чем в доме малютки, правда же?
— Тётя Люба! — обняла меня Анжелика, — ты — лучшая!
— Безусловно! — не стала скромничать я, — и в подтверждение этого, пойдём-ка в дом, я тебя накормлю изумительными пирожными! Бисквитными. Я рано утром испекла, между прочим!
И мы, обнявшись, пошли домой лакомиться пирожными…
Интерлюдия 2
— Ты уже месяц почти тут, а ничего хорошего не сделала! — раздался вдруг голос. Это был не просто голос, а словно тысячи хрустальных колокольчиков внезапно зазвенели рядом.
Я вздрогнула и оглянулась. Неужели таки у меня Альцгеймер?
— Нет, тебе не слышится, — молвил голос. — Я действительно с тобой сейчас разговариваю.
— А кто ты? — напряглась я, чувствуя, как тревожно забухало сердце.
— Это не важно, — голос похолодел, словно покрылся льдинками. — Важно лишь то, что я тобой недоволен. Ты не делаешь то, что должна.
— А что я кому должна? — удивилась я. — Не знала даже.
— Ты живешь сама для себя.