Вспыхивают Когти, освещая черные фигуры на скатной кровле. Налетчики вскидывают головы. Сразу же двое изрыгают огонь из обычных снайперских винтовок. Третий спешно заряжает светящийся зеленый патрон в необычную длинностволку.

Отвод уже включен. Пули даже не касаются меня. Улетают в ночь, как испуганные птицы. Неспеша я спускаюсь на крышу. Из руки и живота льется кровь. Кровоточащие раны горят алым шелком. Не обращаю внимания. Главное, что налетчики обращают. Если враги оснащены записывающими в облако камерами, то пускай те, кто их послал, убедятся — работает. Перун ранен, как им хочется.

Так, чудо-патрон заряжен. Хорошо. Теперь не потеряется. В винтовке целее будет.

Стрелок поднимает чудо-длинностволку. Взмахиваю Когтями. Рядом со снайпером возникают две молнии с белой сердцевиной. Разряды вгрызаются ему в руки, опутывая, словно кандалы. Выронив оружие, он падает и катится к перилам.

Хм, странно — стрелок не кричит. Хотя чувак без доспеха, и его сейчас, буквально, заживо сжигает.

Аяно взбирается на лестницу и удивленно смотрит на сцену.

— Опять без меня, — ворчит японка. Подойдя ближе, она внимательно осматривает мою раненую руку и кусает губу.

— Этих можем вместе разделать, — киваю на застывших стрелков с винтовками. — Но они все какие-то странные. Во-первых, даже не Воины. Во-вторых, не кричат.

— А должны? — приподнимает бровь Аяно, не отрывая взгляда от спокойных налетчиков.

— Наверно. Я же стараюсь. Готовлю из них жаркое вот.

Окутанный молниями стрелок перестает двигаться. Умер. Не проронив ни звука. Может, немой?

Другие снайперы неожиданно перехватывают винтовки — дулом к собственному лицу. Быстрые отточенные движения. Не одну сотню раз повторяли. Я не успеваю и глазом моргнуть, как самый ушлый взрывает себе мозги.

— Психи! — охреневает Аяно.

Второй жмет на спуск. Но я тоже не медленный газ — успеваю накинуть Бригантину ему на подбородок. Свинец с грохотом рикошетит в лоб Аяно, а от него отскакивает куда-то в ночь. Слышится звук разбитого окна, затем громкий мат и лай.

— Рано на тот свет, — подхожу к вражине. — Сначала расскажешь, на кого работаешь, козел. А умирать будешь долго, намного дольше своих друзей.

Стрелок молчит, глаза у него какие-то затуманенные. Может, героинист? Но телосложение крепкое, шея накачанная. Наркоманы же, вроде, все полудохлые.

Из-за плотно сжатых губ мужика вдруг капает кровь. До меня тут же доходит.

— Ах ты, сукин сын! — кидаюсь к придурку. Выстреливаю хуком в лоб. Стрелок падает, как подкошенный. Мутные глаза заплывают — мигом вырубился.

— Перун! Что случилось? — нервно спрашивает Аяно.

Пальцами распахиваю полный крови рот стрелка.