— Наглый, самовлюблённый, не принимающий авторитетов канцлер, — кивнул Дмитрий, круговыми движениями смешивая виски с газировкой. — Решил выдать свою дочь за парня с трущоб. Ты из-за этого так беспокоишься?
— Дело даже не в этом. Красный орден находится в крайне невыгодном положении, — вырвалось у Роберта. — Каждый член ордена явно понимает, к чему всё идёт. Канцлер отнимет камень… и тогда история свернёт в ещё более кровавое русло.
— Ну — согласись, у него уже есть на то все права, — пожал плечами Дмитрий. — А что до самоуверенности, то этот старик всегда таким был. Ему плевать на условные соглашения и прочее. Мы бы с такой же перспективой могли выдать Юджину за какого-нибудь старикашку с камнем.
Роберт нахмурил брови, сын махнул рукой.
— Не делай такой страшный взгляд, пап. Я пошутил.
— Следи за языком и думай, прежде чем им шевелить, — мотнул головой отец. — Эраст и этот Красный орден… они стали разменной монетой в политической игре Раевского. И сейчас, всё, что мы можем…
— Укрепить позиции Эраста? — ухмыльнулся Дмитрий. — Он ни в какую не хочет союзничать. Уже пробовали, и не раз.
— Не неси ерунды, Дим, — отмахнулся Роберт, оборачиваясь обратно — к окну. — Позиции Красного ордена и без нас укрепляются с безумной скоростью. Они поглотили орден Щита за пару часов — неслыханное дело. Эрасту попросту незачем потакать в угоду нам, Бисфельдам. В случае с Эрастом нужно что-то более равноправное.
Дмитрий промолчал. Всё и так понятно без слов, нет нужды что-то объяснять. Отец просто, как обычно, начал издалека.
— Но они продолжают нуждаться в помощи, — подытожил он. — Явно осознают, что в поместье канцлера руки их попросту связаны априори.
Дмитрий хмыкнул.
— Меня другое забавляет, пап, — он чуть пригубил напиток. — Когда это мы стали так серьёзно относиться к орденам?
— Ты знаешь и без меня… — отозвался отец. — Но это сейчас не самое страшное. Когда Константин возьмёт два камня, его власть…
— Не возьмёт, — уверенно заключил Дмитрий. — Красный орден не позволит. Мы, в конце концов, не позволим. Не будет мега-сильного рода Раевских. Будет либо союз двух семей, либо… ничего. В любом случае, София осознаёт, для чего всё это. И на помолвке… я думаю, она запрётся где-нибудь и будет оплакивать свою молодость.
— Да… — согласился отец. — Если София ненавидит Эраста, то наша с тобой работа становится плёвой.
В дверь неожиданно постучались.
— Что такое? — обернулся Дмитрий.
— Всё готово, господа. Солдаты осведомлены, можем выезжать на банкет.
Отец с сыном кивнули в одно время — и направились из комнаты. Слишком мало времени, чтобы подолгу что-то обсуждать.