Людовик, доселе предпочитавший не разговаривать на столь скользкую тему, все-таки от полноты чувств поделился со своей теткой Аделаидой:
— Мне чрезвычайно нравится сие удовольствие и сожалею, что столько времени оставался в неведении о нем, — но, похоже, «удовольствию» не удалось изменить флегматичный характер Людовика…
Но и вступление в полноценную сексуальную жизнь не пробудило в Марии-Антуанетте чувственности. Мать требовала от нее сообщения о беременности, но дочери нечем было порадовать ее. Она, как всегда, валила вину на мужа:
Вскоре Мария-Антуанетта призналась человеку из своего окружения:
— Я бы не жаловалась и не сердилась, если бы королем овладело какое-нибудь кратковременное и преходящее увлечение, дабы он мог обрести через него более сил и энергии.
Но долг продолжения королевской династии подлежал обязательному выполнению, и наконец-то долгожданный ребенок был зачат. Правда, ко всеобщему сожалению, первенцем оказалась дочь. В историографии же прочно обосновалась легенда, что у Людовика был некий небольшой физиологический изъян, который шурин уговорил его устранить посредством несложной операции. Однако после дотошного изучения документов историки установили, что никакого хирургического вмешательства на самом деле не было.
Мария-Антуанетта, не считая двух выкидышей, родила четырех детей, из которых выжили сын и дочь. Воплотив в жизнь стоявшие перед ней задачи по обеспечению престолонаследия, от выполнения всех прочих обязанностей королева продолжала упорно уклоняться. Она предпочитала вести тот образ жизни, какой ей нравился, в обществе избранных ею не особенно знатных, но острых на язык мужчин, которые обладали свойством развлекать ее. Естественно, во Франции их считали любовниками королевы, что лишь множило число памфлетов и карикатур на эту тему. Хотя их привязанность к Марии-Антуанетте по большей части имела под собой чисто корыстную основу выпрашивания у нее всяческих милостей, один из них, блестящий герцог де Лозен, красавец и записной сердцеед, все-таки решился попытать счастья. Как-то, оставшись с ней наедине, он упал на колени и заявил, что ее благосклонное отношение внушило ему надежду, что нежная страсть, испытываемая им к ней, возможно, имеет шанс быть разделенной. Королева была потрясена, но резко встала и выкрикнула:
— Подите прочь, сударь! — на этот крик прибежала ее старшая камер-фрау мадам Кампан, которая увидела, как незадачливый герцог низко поклонился своей повелительнице и убрался восвояси. Выведенная из себя Мария-Антуанетта приказала:
— Чтобы сей человек более не появлялся у меня! — карьера де Лозена была бесповоротно загублена.
Королева пыталась вмешиваться в политику, но Людовик ХVI, осознавая недалекость и легкомысленность жены, старался не допускать ее туда. Во всяком случае, надежды австрийской родни протолкнуть свои интересы во внешней политике Франции не оправдались. Вмешательство королевы во внутренние дела государства, к сожалению, ничего кроме вреда не принесло.
Мария-Антуанетта стойко держалась подле своего супруга во время событий революции 1789 года, изо всех сил пыталась организовать интервенцию иностранных государств для спасения своей власти, причем проявляла временами завидные хитрость, изворотливость и изобретательность. Все ее усилия пошли прахом, оба супруга были казнены. Естественно, такая трагическая судьба сделала их мучениками и возвела практически в положение святых. Образ Марии-Антуанетты был окружен ореолом любящей верной жены и матери, разделявшей со страдальцем-супругом все тяготы их судьбы. Однако постепенно на свет божий всплыли документы, указывавшие на то, что у королевы был любовник, красавец, отважный офицер, прекрасно образованный франкофил, шведский граф Аксель фон Ферзен (1755–1810), состоявший на службе у французского короля.
Сокровенная тайна Марии-Антуанетты
Правда, потомки родственников графа часть переписки королевы с фон Ферзеном уничтожили, в оставшейся вымарали некоторые наиболее крамольные, с точки зрения стыдливой морали второй половины ХIХ века, строки. Поэтому понадобились последние достижения современной науки, чтобы стало возможно прочитать их. Результаты более тщательных исследований привели историков к выводу, что, родив четырех детей и исполнив, таким образом, свой долг перед короной, примерно с лета 1787 года Мария-Антуанетта вступила в любовную связь с фон Ферзеном. К этому времени она сильно изменилась. Последние роды 1785 года оказались довольно тяжелыми и несколько подорвали ее здоровье, а горе после смерти этого ребенка в 1786 году привело к тому, что у королевы выпали все волосы и пришлось прибегнуть к ношению парика. Сошло на нет ее увлечение игрой в любительских спектаклях театра в Малом Трианоне. Из-за открытого недовольства парижан Мария-Антуанетта перестала посещать костюмированные балы в Опере. Ее туалеты перестали быть вызывающе вычурными, их сменили простые полотняные белые платья без фижм. Она даже несколько охладела к своему окружению, когда его члены зароптали, потеряв свои привилегии вследствие экономии государственных средств, и тем выказали свои истинные лица.
Вот тогда королева сочла возможным дать волю своим чувствам. Мария-Антуанетта всегда проявляла явную склонность к высоким, хорошо сложенным мужчинам в военном мундире. Именно таким был граф фон Ферзен. Королева и раньше всячески содействовала его поступлению на службу французской короне. Надо сказать, швед имел очень большой успех у женщин и никогда не отказывался пользоваться им, но ради сохранения привязанности столь высокопоставленной особы не стал обзаводиться семьей, как видно из его письма сестре Софи, самому близкому другу:
Начиная с 1787 года, фон Ферзен, чей полк был расквартирован в Валансьене, регулярно приезжал в Версаль для свиданий с Марией-Антуанеттой. По свидетельству графа де Сен-При, фон Ферзен «отправлялся верхом в парк, со стороны Трианона, три или четыре раза в неделю, королева ехала туда верхом одна. Эти свидания возбуждали скандал в обществе, невзирая на скромность и сдержанность фаворита, никогда внешне не выказывавшего свое положение и являвшегося самым скрытным из всех друзей королевы».
Фон Ферзен был чрезвычайно пунктуален в ведении дневниковых записей и переписки, но в годы революции большая этих документов либо погибла, либо была уничтожена. До сих пор неизвестно, действительно ли фон Ферзен испытывал к стареющей королеве какие-то чувства[42] или же, будучи ярым монархистом, рассчитывал на блестящую политическую карьеру фаворита? Не потому ли граф столь мужественно и беззаветно поддерживал супругов в их борьбе за сохранение власти во время революционных событий? В частности, именно он практически взял на себя всю сложнейшую работу по организации побега королевской семьи за границу в июне 1791 года, провалившегося исключительно по неосмотрительности Людовика ХVI. Казнь супругов разрушила все его планы и омрачила ему последние годы жизни. По прихоти судьбы фон Ферзен также пал жертвой разбушевавшейся черни, забившей его насмерть в Стокгольме в 1810 году.
Ореол мученицы долго не позволял пятнать образ казненной королевы наличием любовника. Со временем, однако, взгляд как историков, так и общественности на королевскую чету изменился. Людовик ХVI, как оказывается, был не так уж и плох, а вот легкомыслие его супруги и ее политическая невежественность действительно внесли значительный вклад в падение монархии. Отсюда стало вполне позволительно допустить, что эта слабая женщина не смогла устоять перед соблазном. Теперь историки все-таки признали связь Марии-Антуанетты с шведским графом, и две комнатки над ее покоями в Версале, где он ночевал, навещая ее, так и называются «комнатами Ферзена».
Император из Флоренции