Хреков рассказал, что в главкомате уже шепчутся по поводу аварии. Мол, информационный фон создался не совсем хороший.

Быстро донесли! Несколько часов назад коснулся полосы, а уже Андрей Константинович знает все расклады.

— Получается, что решение по дальнейшему продвижению самолёта затянется? — спросил я.

— Неа, Родин. Тут подойдёт слово «трындец». Как сказали бы тебе империалисты — ищи бупаз.

Надо бы его поправить. В английском языке говорят «байпас», что значит обход.

— Спасибо, Андрей Константинович. Будем работать.

— Правильно. Нос не вешай. Кстати, один знакомый сказал, что пилотировал ты здорово.

— Очень приятно, — отреагировал я и довольно улыбнулся.

— Что значит, очень приятно? Хреново, старлей! Надо, чтоб было великолепно. Не забывай, что у нашей Верочки всё должно быть лучше всех. И муж тоже. Ну, бывай, Сергей!

Ему бы тренером личностного роста надо работать.

Когда я вернулся на кухню, Вера ещё даже не приступила к обеду.

— Теперь всё. Можем кушать, — сказала она.

— Да. Всем помогли, всем ответили.

Запах борща уже начал меня пьянить. В животе заурчало от предвкушения вкусного обеда. Взял ложку и зачерпнул из тарелки. Поднёс ко рту и… снова зазвонил телефон.

От повышенного внимания ко мне, нарастала нервозность. Вера всё поняла по моему лицу.

— И такие дни бывают, Серёжа, — улыбнулась она и пошла в прихожую.

Едва сдержался, чтобы не уронить ложку. Точнее, швырнуть её!

— Владимирск? Конечно, буду! — услышал я радостный голос супруги. — Алло! Здравствуйте! Всё хорошо. Кушаем. Спасибо! Сейчас позову.

Нам позвонила баба Надя. Плохое настроение сразу улетучилось. Только сегодня вспомнил, что стоит позвонить ей. Но она уже сама это сделала. Вера передала мне трубку.

— Привет, бабушка.