Андрей Викторович нашёл меня спустя два часа в каюте, когда я лёжа на шкомке перечитывал письмо от Веры.
— Пройдёмте со мной, Сергей Сергеевич, — сказал он, заглянув к нам.
— Далеко? — спросил я.
— Нет, но надолго, — усмехнулся Бурченко.
Как и подобает законам всех военных жанров, вечерние посиделки в кают-компании теперь пройдут мимо меня. Пока надевал кроссовки, Морозов сел на шкомку, готовясь что-то спросить. Однако не торопился этого делать, наблюдая, как я завязывал свои «Ромики».
— Совещание? — спросил Николай.
— Наверняка.
— Слышал, что генерал в Ливии нами недоволен?
— Признаюсь, мне редко попадаются довольные генералы, — улыбнулся я.
— Ты не переживай. Всё мы делаем правильно. У Белевского и Вити приказ. У нас троих — задача. Все мы люди служивые.
Морозов говорил как-то уж обречённо. Будто ждёт чего-то неизбежно плохого. Я посмотрел на него и увидел человека, отправляющегося в последний бой. Он провёл рукой по волосам и продолжил.
— Я знаю, что это не наша земля, море и страна. Да и про ливийских военных наслышан. Но тут и простые люди живут. Женщины, дети и старики. Они не виноваты в том, что какому-то «актёру» взбрело в голову наказать не понравившегося ему князя этих земель.
Николай откровенничал первый раз на эту тему. Я ни разу за всю командировку от него не слышал подобных слов.
— Справимся с этими «стервятниками Запада», — ответил я, одобрительно похлопал Саню по ноге и пошёл к двери.
— Просто, чтобы ты не сомневался в следующий раз. Наши манёвры и заходы в хвост до поры до времени. Кому-то придётся пустить ракету первым.
Я ничего не ответил и вышел в коридор. Ни на какое совещание мы с Бурченко не проследовали.
— Нам надо бы обсудить произошедшее и отношение к инциденту старшего группы советских военных специалистов в Ливии, — сказал Андрей Викторович, замедляя шаг.
В данный момент мы следовали в сторону кабинета, где проходили предполётные указания. Возможно, именно там собралось начальство.
— А мы ориентируемся на его отношение?
Класс указаний мы прошли. Пока я терялся в догадках, куда мы идём.