Поскольку Брынцалов понимает, что деньги делают счастливым, но не бессмертным, то наряду с флотом своих «мерседесов», своими часами за 1,2 миллиона долларов и всеми другими богатыми забавами он изобрел новый проект. Он открыл политику.
С декабря рядом с многочисленными кредитными карточками он носит в своем портмоне пластиковый чип, в котором записано, что он — член российского парламента. Но для Брынцалова, жадного до всего, этого далеко не достаточно. В середине февраля он решил, что должен изгнать Бориса Ельцина из Кремля и стать следующим российским президентом. Почему? «От голода по власти», — говорит Брынцалов.
Он полагает, что имеет свой рецепт для страны. Это смесь из капитализма и социализма, где богатые не платят налогов, а бедные обеспечены всем. Этого, по его мнению, хватит. Если же не хватит, то у него есть рецепт и на этот случай: «Это большая страна, — говорит он. — Если нам и дальше будет плохо, тогда будем продавать ее остальному миру — кусок за куском».
Чтобы попасть в список претендентов, нужно собрать миллион подписей. «Не проблема, — гремит Брынцалов, — я заказал два». А именно — своим 15 000 работникам. Кто не соберет 15 подписей, тот неудачник. «Тот отсюда вылетит», — говорит Брынцалов.
Человек, который в парламенте присоединился к коммунистам Рыжкова и хочет вскоре стать президентом России, похож на монстра капитализма, каким его могли бы выдумать стратеги КГБ во времена холодной войны: люди не должны его любить, люди должны его бояться; они должны забиваться в угол от его громового смеха; они должны знать, что они — добыча для его ледяных голубых глаз; они должны верить, что он их рано или поздно купит. Его мир тот, где на всем висит ценник: на машине, на женщине, на ребенке, на кресле президента.
Брынцалов летит вперед, мимо уборщиц, которые постоянно трут мраморные полы. Он срывает туалетные двери и кричит: «Чисто, как в Германии». Он останавливает одетую в серое женщину и кричит: «Вы выглядите дерьмово, вам дать взаймы денег?» Он распахивает двери кабинетов и кричит: «Как у Саддама Хусейна. Я везде повесил свои фотографии, чтобы они здесь не забывали, кому все это принадлежит до-последнего гвоздя». Он осведомляется о положении одной из работниц: «Плохо, — говорит она, — мы все ждем зарплаты». «Будь рада, что у тебя есть работа, — говорит Брынцалов. — Деньги когда-нибудь будут, ха».
На воздухе он показывает на хорошо охраняемый железный забор и говорит: «За ним начинается хаос, начинается дерьмо. Еще долго снаружи не будет такого же порядка, как здесь, внутри». Потом он вступает своими зелеными, из крокодиловой кожи, ботинками за 5 000 долларов на порог своего частного ресторана, где ест рыбью печенку и мычит: «Если человек хочет быть непобедимым, он должен сожрать печень своего врага». Потом — на массажную банкетку, принять послеобеденный сон.
Вечером у него запланирована речь перед медицинскими работниками. Но когда он видит слушателей, одетых соответственно их малым врачебным заработкам, он выскакивает из зала и говорит: «Они все нищие тут, я лучше пойду за покупками».
В часовом магазине он спрашивает часы за полмиллиона долларов. Таких нет. «Что за страна», — бурчит Брынцалов и вытаскивает часы за сто тысяч долларов. «Такие я подарил Жириновскому на его серебряную свадьбу», — объясняет он. Он друг Жириновского? «Нет, — говорит Брынцалов, — я его ненавижу. Я ненавижу его жену. И его сына я тоже не могу терпеть». Раз уж пришел, он покупает часы за 40 000 долларов — подарок сотруднику.
Когда-то у Брынцалова часов не было никаких. Он рос в Черкесске, в доме, где не было туалета и умывальника. Семья была бедна, отец работал по дому, мать была прачкой. Брынцалов хотел наверх. Он вступил в Коммунистическую партию и стал горным инженером. Но поскольку он выстроил собственный дом, то в 1980 году был из партии исключен. После этого он начал зарабатывать деньги разведением пчел, так что, когда в 1987 году были разрешены кооперативы, он уже имел достаточный капитал, чтобы открыть свою кондитерскую. Тогда же он познакомился с Наташей, белокурой бухгалтершей государственного гостиничного управления и случайно лучшей подругой своей дочери. Наташа поставила два своих условия, и пара отбыла в Москву делать деньги. «Я знал, что должен зарабатывать много, иначе она от меня уйдет», — говорит Брынцалов.
Когда же в начале девяностых годов государственные предприятия преобразовывались в акционерные общества и часть акций передавалась коллективам, Брынцалов забирал себе целые фабрики, где уговорами, где угрозами убеждая рабочих передать «купоны» ему. Многие, не зная цены этим бумагам, были даже рады, продавая их Брынцалову и делая тем самым из него Креза.
«Когда он захочет иметь какую-нибудь вещь, он ее добывает. В случае необходимости — любыми средствами», — говорят люди, которые его хорошо знают. Брынцалов этим гордится. Он чистосердечно признается: «Я — цивилизованный бандит».
Недавно создатели его рекламного фильма пришли к мысли заснять Брынцалова и его жену в собственном теннисном зале. Когда она сбоку от своего супруга ступает по снегу, начинается крик. Госпожа Брынцалова хочет, чтобы муж заплатил ей за выступление. Господин Брынцалов говорит: «Нет».
Спор, натурально, кончается слезами. Госпожа Брынцалова исчезает, господин Брынцалов бьет мячи в пустоту противоположной площадки и рычит: «Я ее вытащил из халупы, где не было даже дивана, и теперь — вот это. Некоторые люди так глупы, что им уже не поможешь». Потом он замечает, что камеры направлены на него. Тогда он радостно запевает «Ла Кукарача» и качает толстыми бедрами…
(Томас Хютлин. — «Мошенники»)
4. ПРИТЧА О МАННЕ НЕБЕСНОЙ, ИЛИ КАК РАЗБОГАТЕЛ БУХАРСКИЙ ЕВРЕЙ В КАЛИФОРНИИ
Следует с грустью признать, что положительный образ русскоязычного иммигранта на страницах американской печати окончательно померк, и газеты упоминают о «русских» только в связи с их очередными злодействами или махинациями. Таблоиды вроде нью-йоркских «Пост», «Дейли ньюс» и «Ньюсдей» пишут об этом чаще, солидные «Нью-Йорк таймс», «Вашингтон пост» и «Лос-Анджелес таймс» — реже, а респектабельная «Уолл стрит джорнэл» старается вообще не касаться этой темы. И тем не менее… не удержалась даже «Джорнэл».
С недавних пор девять радиостанций на обоих побережьях США регулярно передают рекламное сообщение под названием «Больше, чем вы знаете». «Ваш старый автомобиль, — говорится в рекламе, — тот, что пылится у дома или стоит за гаражом, благодаря ему вы можете списать с налогов немало денег. Добрые люди из Еврейского центра обучения (ЕЦО) могут превратить этот автомобиль в транспорт для тех, кто нуждается. Налоговое управление предоставит вам право списать с налогов стоимость вашей машины, согласно Синей книге (ежегодному справочнику цен на подержанные автомобили. — Ю. А.), а эта стоимость часто выше расходов на ремонт и попыток продать старую машину самому. На ваши пожертвования ЕЦО финансирует школы и летние лагеря для детей, а также курсы трудоустройства и бесплатный транспорт для взрослых. Так почему бы не пожертвовать ЕЦО вашу старую машину? За ней приедут и оформят все бумаги, включая ведомость для налогового управления. Ваш автомобиль может стоить дороже, чем вы думаете».
Согласитесь, что замысел хорош: вы жертвуете благотворительной организации свой старый автомобиль, а за это списываете его стоимость с налогов, получая при этом больше, чем в случае его продажи. Замысел этот пришел в голову 37-летнему раввину Бенциону Пилу и его жене Мэтти, основателям и руководителям Еврейского центра обучения, созданного 13 лет назад для помощи евреям-иммигрантам из Советского Союза. Сегодня Центр тратит на радиорекламу 15 тысяч долларов в неделю и получает за это время примерно по 200 автомобилей. Центр действует в Калифорнии, Нью-Йорке и Нью-Джерси, причем только в Сан-Франциско его операторы обслуживают 48 телефонных линий, а стоянка для подаренных автомобилей занимает два с половиной акра.
Бенциона Пила подростком привезли в США из Узбекистана. Семья поселилась в Нью-Йорке, и Бенцион решил стать раввином. Он получил религиозное образование и женился на американской еврейке из Боро-Парка. В 1983 году 24-летний Бенцион с женой Мэтти перебрались в Сан-Франциско, так как, по словам Пила, он понял, что для помощи евреям-иммигрантам в этом городе нужен раввин, говорящий по-русски. На 3 тысячи долларов, подаренных им гостями на свадьбе, Пилы открыли свой ЕЦО. Вначале это была дневная школа для детей и несколько небольших религиозных и общеобразовательных курсов для взрослых, где иммигранты из СССР усваивали азы иудаизма, недоступного на их тогдашней советской родине.