Я «пожевал» на языке словосочетание «сталагмит Лили».

– Нет, – определил я вкус словосочетания, – не получается.

– Почему? – наигранно надула губки Тонечка.

– Трудно произносится, – объяснил я, – так же трудно, как и Лилиана Владимировна. Я ее определяю как мадемуазель Лили.

– Мадемуазель Лили… мадемуазель Лили… – попробовала Тонечка. – Мадемуазель – это тоже слишком длинно! Тогда уж – мадам Лили.

– Мадам не получится чисто логически и биологически, – притянул я к себе Тонечку за талию.

– Почему, – уже без интонации вопроса добивалась истины моя милая ученица.

– Она девственница! – объяснил я, по-хозяйски запуская пальцы под резинку Тонечкиных трусиков. – Вот здесь у нее… не так как у тебя!

Тонечка Воробьева вспыхнула, попыталась (правда безрезультатно) оттолкнуть меня.

– …Как это?.. упиралась Тонечка напряженными ручками в мою грудь. – В ее возрасте… Блядь, а ты откуда знаешь?

– Из ее поведения! – быстро среагировал я! Только из поведения!

– Женька, отстань, – неуверенно попросила Тонечка, – вдруг войдет кто!

Я привычно тонул в красивых Тонечкиных глазах, уже подернутых знакомой поволокой, и начинал опасаться, что, погрузившись слишком глубоко, не смогу вынырнуть. Не хватит воздуха.

– Тогда понятно, – несколько более низким и несколько более хриплым голосом совсем без каких-либо интонаций произнесла Тонечка, – она – несчастная женщина.

Я обхватил кудрявую Тонечкину головку обеими руками, притянул к себе и невинно поцеловал в лоб.

– Мы будем звать ее просто и бесхитростно – Лили, – определил я конечное название сталагмита в юбке.

И так, Тонечка Воробьева за пультом, я поглаживаю ее локоток…

Дверь открылась внезапно, и в мониторную, обыкновенным образом, очень тихо вошла мадемуазель Лили. Я не проявил никакой реакции, просто оставил Тонечкин локоток в покое. Тонечка обернулась не сразу, но, по каким-то крошечным изменениям моего поведения поняла, что кто-то вошел.

Увидев кадровичку, Тонечка дернулась, тихонько ойкнула и слегка покраснела. В глазах мадемуазель Лили я прочитал, что эта Тонечкина краснота не укрылось от ее пытливого взгляда, мало того, этот маленький конфуз она сама непроизвольно выдала мимолетным и каким-то злорадным удовлетворением.

– Стучаться надо, Лили… Лилиана Владимировна, – тихо проговорила Тонечка себе под нос, подозрительно неестественно «споткнувшись» на непривычном словосочетании.