— Скажи еще: «зафиксированных в протоколе», — хмыкнула я, — или «официально запротоколированных», раз уж ты перешел на канцеляризмы.

— Ребята! — вдруг оживился Павел и заходил кругами по комнате. Приятель известен тем, что может резко, в один миг, превратиться из апатичного молчаливого флегматика в накачанного психостимуляторами холерика и начинает активничать. Юлька эту стадию именует «заводной апельсин». Что и говорить, данная стадия постоянно превалирует над первой по продолжительности. — Я вот что подумал! А что, если этот человек живет в отеле тайно? Тогда его не будет в списке подозреваемых! Но он же есть! — Самойлов говорил с интонацией, наводящей такой жути, что это заставило нас с Женькой переглянуться с беспокойством в глазах, а сам Паша вдруг подбежал ко мне и ткнул пальцем в зачеркнутое слово: — Извини! Я был не прав! Подчерки это слово! Не надо было зачеркивать! Мы же не знаем, как его зовут!

— Пусть будет Маруся, — хихикнула я, чтобы разрядить обстановку, но он так на меня посмотрел, как будто возле постели его любимого умирающего дедушки я позволила себе вслух заранее начать делить наследство. — Хорошо, пусть будет «призрак»!

Я обвела зачеркнутое слово дважды — лишь бы удовлетворить Павла. Проследив за этим, он кивнул и наконец-то сел на кровать возле Женьки.

— Допустим, убийца не призрак, — посмотрела я на Логинова, — но ты же не будешь спорить с тем, что нам нужно установить ее личность? — Женька снисходительно кивнул. — Отлично. Я допишу подозреваемых теперь в другую колонку.

Возле слова «призрак» я дописала: официантка Света, горничная Вера, помощница старой леди Марфуша.

— Дай-ка сюда! — потребовал Женя, и я передала ему листок.

— Ты же не вмешиваешься, — ядовито прокомментировала я его жадное чтение.

— Я просто интересуюсь тем, что происходит у тебя в голове. Помогать не намерен.

— Как это?! — удивился Паша. — Мы вместе будем расследовать!

— Ну, жетоны-то ей дают, а не нам.

— Пусть дадут один жетон на троих! А лучше, каждому по жетону!

— Ребята, — вздохнула я, — расслабьтесь. Во-первых, не факт, что мы распутаем это дело, а во-вторых, не факт, что им заинтересуется Прижимин.

— Э, — удивился Павел, — кто украл нашу Катьку и подселил в ее тело доморощенного пессимистичного инопланетяшку?

Я хихикнула.

— Я стала старше и поэтому от оптимизма перешла к реализму.

— Ладно, — заговорил серьезно Женька, — как ты намерена выяснить, кто из девушек является привидением? Вряд ли при наличии локдауна и следственной бригады она решится переодеваться.

— Второй раз за хвост ее поймать не удастся, это верно, — еле сдерживая раздражение, появившееся при воспоминании, как Женя упустил нашего призрака, сказала я, — но мы можем пойти отсюда двумя путями. Первый — улика. — Я показала им кусочек ткани. — Доступ в интернет нам пока никто не перекрыл, как доступ на улицу, поэтому можно поискать информацию. Этим займусь я. А ты, Женя, будешь опрашивать всех девушек, подходящих на роль призрака, для чего станешь втираться к ним в доверие, набиваться в друзья, а то и в любовники. Они влюбятся в тебя, размякнут, как медузы на солнышке, и проговорятся.

Женя был этим, мягко скажем, недоволен.

— Ага, то есть ты меня решила подложить под подозреваемых, чтобы вычислить, кто из них привидение и, возможно, убийца? Оригинальное расследование, ничего не скажешь. Только вряд ли тебе за такое медаль дадут, ой, простите, жетон. Да и я не подписывался на такое. Я просто телохранитель, не забывай.