— Обещаю не ходить с ней никуда, кроме кафе.

Засим приятный разговор завершился. Говорю приятный, потому что стало ясно, что капитан Игорь Волк за меня волнуется. Да, не за нас с Таней, а именно за меня, ведь он постоянно использовал глаголы и местоимения единственного числа. «Обещай», «не ходи» и так далее. Может, мне это только кажется, ведь он и говорил только со мной, но на каком-то уровне чувствовалась его забота именно обо мне.

Мы созвонились с Алинкой и договорились встретиться в той же хинкальной. Предлог — сплетни. Не станем же мы ей говорить, что ее подозреваем! Бывшая одноклассница, как выяснилось, ушла из восьмой квартиры почти сразу за нами, поэтому она жаждала узнать новые подробности горяченького дельца. То есть это она так подавала свою мотивацию, но мы-то были уверены, что причины любопытства кроятся в другом.

Алинка пришла в растрепанном виде, в той же мини-юбке и куртке, но волосы стояли дыбом, а макияж расплылся по покрытому красными пятнами лицу. Такое ощущение, что это она ночью ползала под трупами, чтобы попасть в чужую квартиру.

— Привет, — чмокнув воздух вокруг наших лиц, сказала Родинина, присаживаясь напротив, и тут же перешла к насущному: — Так что там? Как расследование идет? Что-то выяснили?

— Кто ж нам скажет! — фыркнула Татьяна.

На лице Алины проявилась досада.

— Но как же… Вы позвали меня поболтать…

— Да! Болтай! — приказала Грачева. — А то мне писать не о чем! И я типа опять ною!

— Слушай, Таня, давай забудем о том, что было в той квартире, — неожиданно пошла на примирение Родинина. — Мы все были на взводе. Я, честно говоря, когда ты написала мне, подумала… в общем, не важно, — отмахнулась она. — Я не думала, что это правда.

— О чем ты подумала? — влезла я в беседу, понимая, что это отличный шанс прижать ее. — О том, что Ярослав переоделся привидением, прикинулся своим повесившимся дедом, чтобы вот уже новые дурочки распространяли байки о «страшной квартире» и подгоняли новых клиентов. Как ты, к примеру. Да? Об этом ты подумала, когда Таня тебе позвонила с сообщением о том, что кто-то умер в нашей кладовке? Ты не злишься, кстати? Тебя же обманули. Как и нас. И тех, кто был до нас. Как же так, Алина?

— Да, но, пфф, — выпустила она воздух через сомкнутые губы. Разговор давался ей тяжелее, чем она думала, переступая порог этого заведения. — Короче, он же умер, о мертвых нельзя плохо.

— Особенно когда у вас тайная любовная связь, — покивала Таня понимающе.

— Что?!

— Давай без истерик, — сказала я, видя, как к нам приближается официантка. Мы с Таней уже сделали заказ, но девушка увидела нового человека за нашим столиком. Грачева, кстати, к хачапури, одному на двоих, добавила еще и хинкали. Хотя перед уходом заявила Игорю строго-настрого: «Чтобы к нашему приходу печень была готова!» Когда официантка удалилась, я продолжила: — Ты же помнишь, что я отличницей в школе была, так? Давай ты не будешь пытаться меня обмануть.

— Меня тоже не удастся! — вставила словцо Таня, недовольная тем, как я выделила местоимение «меня».

— Ты же знала о маскараде, — завершила я обвинительный монолог.

Алинка помолчала, но лицо ее преобразилось до неузнаваемости. Она уже страдала, когда появилась в заведении, это было видно, но она не знала, что мы знаем, поэтому пыталась держаться. Делать вид, что все хорошо. А теперь она пустила слезу, поставила локти на столешницу и начала тереть лицо. Стало понятно, отчего оно красное и почему размазался макияж.

— Да, знала… — тихо заявила она и тут же, вздрогнув, попросила: — Только не рассказывайте! Я знаю, что вы дружите со следователями. Про тебя, — быстрый взгляд на меня, — уже легенды слагают, как ты маньяков ловишь!

— Мой приятель следователь остался в нашем городе, здесь он ничего не расследует.