— Зачем паясничаешь? Неужели ревнуешь? Я выполняю твое задание, вообще-то.

— Э, — влез Пахан, — это уже мое задание вообще-то! Ты от него отказался, помнишь?

— Ничего я не отказывался…

— Ушел и хлопнул дверью!

— Я ушел выполнять задание, только и всего.

Логинов говорил с таким спокойствием и уверенностью, что мы с Пашей в итоге ничего не смогли ему инкриминировать. Я просто пожала плечами: хочет выполнять — пусть выполняет. Хотя, клянусь, даю руку и ногу на отсечение, ставлю на кон миллион, которого у меня нет и не будет, короче, он делает это специально! Знает, что я ревнивая!

Паша настойчиво шевелили бровями и ловил мой взгляд. Он был возмущен. Ведь это ему я в итоге поручила знакомиться с симпатичными барышнями, соблазнять, развлекать, дружить и общаться, что угодно с ними делать, только выяснить правду. А теперь я сижу и пожимаю плечами, дескать, мне все равно, кто из них выполнит эту тяжелую работу. Но мне правда все равно.

В столовую зашли Плотников с Инной. Увидев меня, Юрий изменился в лице и пошел в мою сторону. Он надвигался, как семибалльный шторм на море — неотвратимый, смертоносный, ужасающий и непреклонный. Что ему не понравилось? Что Инна Стрельбицкая, дочь какого-то шишки, попала на радары? Так об этом раньше надо было думать, когда роман с ней заводил. Короче, не знаю, какой реакции он ожидал, может, я должна была бояться, прятаться, падать на колени и просить пощады, но мне было все равно. Опять же. Наверно, Титов оказался каким-то энергетическим вампиром, высосал из меня всю энергию, саму жизнь даже, и я просто не чувствовала ничего. А может, реально во всем виноват недостаток сна, и именно поэтому я заторможена. Ведь этой ночью мы так и не легли спать.

— Знаете, что?! — накинулся на меня Плотников, подойдя вплотную к нашему столу. Инна переминалась с ноги на ногу у него за спиной. — Это переходит всякие границы!

Нарвавшись на индифферентный взгляд, Юрий перевел глаза теперь на Женьку.

— Уважаемый, вы о чем? Я этой ночью не спал и очень туго соображаю.

Я вдруг подумала, что мы с Женей, хоть и оба «туго соображаем», но при этом умудряемся мыслить одинаково, а подполковник снизошел до пояснения:

— Какое вы имели право допрашивать женщину, которая приехала со мной?! Мы же вам сказали, что сами нашли тело. До приезда СОГ я здесь был за старшего! А вы… у меня под носом… Это… — Он еще долго исходил ядом, не нарываясь ни на какое сопротивление, но и не получая должных, как ему казалось, извинений и не находя испуга в наших глазах, однако в какой-то момент прозвучало роковое: — Я справлюсь у Прижимина, реально ли вы на него работаете. Мне не верится, что это его уровень ведения дел.

И Юрий, приобняв Инну за плечи, повел ее к дальнему столику, на ходу — о нет! — доставая телефон.

Я беспомощно воззрилась на Женьку. Бессонная ночь, слабость, индифферентность очень быстро отступали, возвращая мне природную энергичность и сверхэмоциональность. Мысли хаотично носились по черепной коробке, отскакивали от краев и неслись потом в совершенно другую сторону.

Это конец! Сейчас Прижимин скажет Плотникову, что я обманула, что я еще даже не стажер. И накрылась моя карьера. Вряд ли самому крутому сыщику Московского региона понравится, что я прикрываюсь его именем.

Может, он вообще не поймет, о какой Катерине идет речь? Сколько у него таких почти-стажеров? Тогда карьера, возможно, не накрылась, но с Плотниковым придется долго и упорно объясняться. Возможно, меня сдадут в руки Титова для более плотной беседы. Насколько я знаю, свидетелей опрашивают, а подозреваемых допрашивают. Сдается мне, то, что происходило в номере, это всего лишь опрос. А как Титов ведет допросы, страшно даже подумать. Да еще и Плотников наверняка к нему присоединится, по такому сразу видно, что он любит кулаками махать, тем более у него ко мне личные счеты. И даже Женька мне не поможет…

Все эти мысли пронеслись в моей голове, пока Плотников разговаривал. Я даже не успела посоветоваться с ребятами о том, что мне делать.

Что мне делать в тюрьме, я хотела сказать…

И тут Плотников вернулся. Здоровенный, он снова нависал над нашим столом, как утес над волнистой поверхностью моря, однако на сей раз его давление почему-то не так сильно ощущалось. Либо у меня притупились все чувства, либо по какой-то причине Юрий сменил гнев на милость и соответственно уже не излучал столько негативной энергии в пространство.