— Прошу простить меня, господа, за мою несдержанность, — произнес Виктор.

— Иди, решай! — злобно рявкнул Крон и указал на приготовленные письменные принадлежности.

— Да зачем, — небрежно отмахнулся Сомов, — Задача сформулирована некорректно. Решение системы из двух уравнений с двумя неизвестными дает результат минус три четверти. Только откуда известно, что роды произойдут ровно через девять месяцев, а, скажем, не через семь? И что родится баронет, а не, — Виктор запнулся, не зная, как называется дочь баронессы, — девочка, — и закончил разочаровано: — Признаться, я ожидал, что вы, господин экс герцог, предложите мне нечто посложнее.

Крон встрепенулся и впился взглядом в магистра, ожидая услышать его мнение, но тот с легким удивлением смотрел только на Виктора.

— Изволь пояснить, что в твоем понимании значит «посложнее»? — недовольно проворчал он.

Сомов задумался. Двадцать три, шутили студенты в его время, именно столько проблем было у бедняги Гильберта. Список из двадцати трех кардинальных проблем математики, был представлен Гильбертом в Париже на втором Международном Конгрессе математиков в тысяча девятисотом году. Спустя сто лет многие эти проблемы были решены, и в университете студент Сомов даже писал курсовую работу по одной из них.

— Ну, например, можно ли решить общее уравнение седьмой степени с помощью функций, зависящих только от двух переменных, — произнес он название своей курсовой.

— И можно? — с необычайным интересом спросил магистр.

— Да, — лениво ответил Виктор и с независимым видом принялся разглядывать фигуры механических мужчин и женщин из блестящего металла, установленных между колоннами. Интересно могут они двигаться? Если судить по поршням вдоль конечностей и шестеренкам в местах сочленений суставов, то фигуры как минимум должны шевелиться.

— Однако какое наглое заявление! Так, господа! — решительно объявил басом магистр Сиан, — Прошу всех подняться ко мне в кабинет.

Покинув зал, они прошли по темному коридору, где над ними поочередно с клацаньем включались тусклые магические светильники, расположенные через каждую пару метров под потолком, и с тем же звуком гасли уже за спинами людей. Двери при их приближении беззвучно раскрылись, и Виктор, походя, заглянул за створки надеясь увидеть таинственный механизм, приводящий двери в движение, но за ними оказались обычные лакеи. В конце коридора находился лифт с раздвижной решеткой вместо дверей и способный вместить нескольких всадников в ряд. Когда лифт задрожал и начал со скрежетом взбираться наверх Сомов уже перестал ломать голову над тем, кто или что его поднимает. Звякнул колокольчик, лифт остановился, слуги раздвинули двери, и гости очутились на втором ярусе замка в кабинете магистра. Кабинет был огромен и тесен одновременно. Стеллажи книг до самого потолка с приставной лестницей, резная мебель, стилизованная животными, шкаф, в котором как в витрине магазина, сверкали ряды гогглов всевозможных видов и форм. На одном столе стояли колбы, реторты, алембик и уже совсем фантастические устройства совершенно непонятного предназначения, на другом десятки больших и малых арифмометров. Отдельно стояла на собственных гнутых ножках и блестела полированной медью громоздкая механическая счетная машина с торчащими в разные стороны рычагами. Рядом с ней пристроился большой напольный глобус, а на стене висела обычная грифельная доска с полочкой и мелками на ней. Гросс и Сиан устроились в креслах за третьим столом, видимо рабочем, поскольку на нем имелись письменные принадлежности, лежали кипы исписанных бумаг, а также выстроились разнокалиберные хронометры, в ряды которых затесались и песочные часы. Магистр указал Сомову на грифельную доску и предложил:

— Прошу, умник. Удовлетвори мое любопытство.

Виктор не был уверен, что сейчас сможет воспроизвести решение, которое он знал три года назад, но решительно подошел к доске и протер ее губкой. Отступать было некуда.

— Фух, — выдохнул он как перед броском в ледяную воду и поднес мелок к доске, — Итак, пусть дано некоторое множество функций…

Черная доска медленно, но верно покрывалась белыми закорючками формул. Подробные объяснения Сомова иногда прерывались восклицаниями магистра «О-о!» или даже «Ах вот как!» и не встречали возражений. Когда же Виктор благополучно закончил изложение тринадцатой проблемы Гильберта, а свободного места на доске почти не осталось, и он взялся за тряпку чтобы стереть написанное и приступить к самому страшному — решению самой проблемы, которое он помнил очень смутно, магистр вдруг замахал руками:

— Постой, постой! Не стирай! Достаточно, — экс герцог, сидевший до этого с внимательным наклоном вперед, теперь откинулся на спинку кресла и с восторгом произнес: — Это просто феноменально! У тебя необыкновенный талант, э-э…

— Виктор, — подсказал ему имя Гросс.

— Да. Виктор. Присаживайся, — предложил магистр, указывая на свободное кресло за столом.

Сомов вопросительно глянул на герцога, но тот, довольно улыбаясь, лишь согласно моргнул глазами, и Виктор с удовольствием расслабился в мягком удобном кресле. Кажется, первый экзамен он сдал на пять с плюсом.

— Чем ты занимаешься, Виктор? — заинтересованно спросил Сиан.