Установив военно-полицейский режим в государстве, Абдул-Хамид II ввергнул империю в деспотию и тормозил её развитие.

Результаты не заставили себя ждать, и всего через три года после его вступления на престол Турция объявила себя банкротом.

Европейские государства-кредиторы мгновенно учредили ведомство Оттоманского долга и установили над страной финансовый контроль.

По сути дела это был смертный приговор.

По большому счету вопрос стоял даже не о деньгах, а о самом существовании Турции, поскольку «больного человека» не добивали по весьма прозаической причине: интересы слишком уж многих европейских стран пересекались в Османской империи.

Но было понятно и то, что рано или поздно, эти интересы начнут проводиться в жизнь.

Являвшая собою самые настоящие авгиевы конюшни, Османская империя давно нуждалась в своем собственном Геракле, ибо простым смертным на таких крутых поворотах истории подобные подвиги были не под силу.

Спасти империю не мог уже никто, а вот создать на ее дымящихся развалинах новое государство могло только чудо, или сказочный герой.

Почему сказочный?

Наверное, потому, что вылечить больного можно было только, оторвав у него мешавшую ему голову и создав на его все еще больном теле «новый порядок вещей».

Иными словами, совершить то, что простым смертным не дано.

И он появился, и не сказочный, а настоящий.

Его появление можно было назвать Провидением, требованием гегелевского Высшего разума, велением Истории, как угодно!

Но главное было в том, что он пришел в этот уже очень скоро ставший для него таким тесным мир.

В отличие от перевернувших в угоду Ленину учение Маркса большевиков, он на практике доказал правильность его теоретических рассуждений о развитии турецкого общества.

Заменил, разрушил и создал.

Заменил Коран, разрушил основы старого общества и на их руинах построил новое государство.