— Бог мой, лейтенант Кортни! Какая великая честь для меня лично и моего скромного заведения!

— Доброе утро, мистер Вилабджи. Только я больше не лейтенант, — сказал Леон, опуская бивень на прилавок.

— Вы по-прежнему остаетесь лучшим игроком в поло во всей Африке. И, как я слышал, уже стали великим шикари. Более того, я вижу здесь подтверждение этому.

Обернувшись, он крикнул миссис Вилабджи, чтобы та приготовила кофе и сладости, после чего провел гостя мимо заваленных товарами полок в свой крохотный кабинет. Занимавший целую стену книжный стеллаж был заставлен всеми двадцатью двумя томами «Полного Оксфордского словаря английского языка», полным комплектом «Британской энциклопедии», «Книгой пэров Берка» и еще дюжинами фолиантов по истории английских королей, народа и языка Великобритании. Мистер Вилабджи был англофилом, роялистом и радетелем английского языка.

— Будьте добры, любезный сэр, садитесь. — В комнату вплыла с подносом миссис Вилабджи, особа еще более пухлая, чем ее супруг, и не менее радушная. После того, как чашки были наполнены густой черной жидкостью, мистер Вилабджи отослал жену и повернулся к Леону. — А теперь скажите, сагиб, чему я обязан таким удовольствием?

— Хочу продать вам тот бивень.

Мистер Вилабджи впал в раздумье, причем столь глубокое, что Леон начал беспокоиться.

— Увы, увы, почтенный сагиб, — печально молвил наконец достойный торговец. — Мне очень жаль, но покупать его у вас я не стану.

Такое заявление стало для Леона полной неожиданностью.

— Это почему еще? — возмутился он. — Вы ведь торгуете слоновой костью, разве нет?

— Не знаю, сагиб, говорил ли я когда-либо вам, что в далекие времена ваш покорный слуга был грумом или, как говорят у нас в Индии, саисом в конюшнях магараджи Куч-Бехара? Я — преданный поклонник и знаток игры королей, поло, и тех, кто играет в нее.

— И поэтому не желаете покупать у меня бивень?

Мистер Вилабджи рассмеялся:

— Хорошая шутка, сагиб. Нет! Причина заключается в том, что если я куплю этот бивень, то отошлю его в Англию, где из него наделают клавиш для пианино или бильярдных шаров. А потом вы возненавидите меня. Придет время, вы состаритесь и однажды вспомните, что сделал я с вашим первым охотничьим трофеем. И вы скажете себе: «Десять тысяч проклятий да падут на голову бесчестного злодея и гнусного мошенника, мистера Гулама Вилабджи, эсквайра!»

— Однако если вы не купите бивень, те же самые десять тысяч проклятий падут на вашу голову прямо сейчас, — предупредил Леон. — Мистер Вилабджи, мне крайне нужны деньги.

— Ох и ах! Деньги, они как океанский прилив, приходят и уходят. А такой бивень вы, может быть, не увидите за всю жизнь.

— В данный момент прилив, о котором вы здесь упомянули, ушел далеко-далеко за горизонт.

— В таком случае, сагиб, нам следует изыскать способ или, как говорили при дворе Куч-Бехара, стратагему, дабы совместить наши противоречивые желания. — Индиец снова принял задумчивый вид, затем выставил палец и коснулся им виска. — Эврика! Есть! Придумал! Вы оставляете бивень у меня в качестве залога, а я ссужаю вам требуемую сумму. Вы выплачиваете ее с расчетом, скажем, под двадцать процентов годовых. И в один прекрасный день вы возвращаетесь и говорите: «Мой дорогой и верный друг, мистер Гулам Вилабджи, эсквайр, я пришел, дабы вернуть вам долг». И я возвращаю вам ваш замечательный, великолепный бивень, и мы остаемся истинными друзьями до самой нашей кончины!

— Мой дорогой и верный друг, мистер Гулам Вилабджи, эсквайр, пусть десять тысяч благословений падут на вашу голову, — рассмеялся Леон. — И сколько вы мне дадите?

— Я слышал, вес данного бивня равен ста двадцати восьми фунтам.