Он поцеловал ее в перепачканные грязью и кровью губы.
— Нос сломан, и под глазами у тебя премилые фонари, но ничего страшного. Док Томпсон быстро все поправит, как только я доставлю тебя в Найроби.
Леон поднял ее на руки и понес по склону к стоящей на взлетной полосе «Бабочке». Ева дрожала, и он, положив ее в кабину, накрыл сверху куском брезента.
Повернувшись, Леон увидел у фюзеляжа Лусиму.
— Ее нужно отвезти в Найроби, и я хочу попросить тебя об услуге.
— Говори, мой сын.
— Серебряное чудовище лежит на склоне. Маниоро отведет тебя и твоих морани к нему. И я хочу, чтобы вы вот что сделали…
Он все объяснил, а когда закончил, она кивнула.
— Я все сделаю. А теперь отвези свой сломанный цветок в безопасное место и оставайся с ней, пока она не исцелится.
Прошло почти ровно четыре года, прежде чем они смогли вернуться к озеру царицы Савской. Лусима, Маниоро, Ишмаэль и Лойкот остались в их старом лагере, а Леон и Ева вдвоем поднялись к водопаду. Он помог подруге слезть с седла и перед тем, как опустить на землю, поцеловал в губы.
— Может, объяснишь, как получается, что ты с каждым днем становишься все моложе и красивее?
Ева рассмеялась и дотронулась пальцем до переносицы.
— Если не считать маленькой горбинки здесь и здесь.
Даже волшебнику Доку Томпсону, несмотря на старания, так и не удалось вернуть ее носу прежнюю форму.
— Маленькой? — Леон погладил ее по животу. — А как насчет этой?
Ева с гордостью посмотрела на себя.
— Ты только посмотри, как растет.
— Жду не дождусь, миссис Кортни.
Он взял ее за руку и повел к скалистому выступу. Они сели на камни и какое-то время смотрели на темную воду.
— Держу пари, тебе не приходилось слышать историю про исчезнувшие миллионы Мирбаха, — сказала Ева.