— Хотите послать разведчика через орочьи болота? Это невозможно.

— Ну почему же? Вполне возможно. Мы отпустим Углука. Пусть он передаст другим вождям и шаманам, что мы готовы заключить с ними союз против людей, которые нападают на них с юга…

— ЧТО?!! — Ланселот выпрямился в кресле. — Вы хотите заключить военный союз с орками?!! Против людей?!! Артур, да вы совсем спятили!!!

— Подождите, сэр! Пусть Углук скажет своим, что мы готовы заключить с ними союз. Это вовсе не означает, что мы действительно собираемся его заключить. Нам необходимо только, чтобы они пропустили наш отряд — или хотя бы одного человека — через свои земли. На той стороне мы возьмем языка, притащим его сюда, допросим и узнаем наконец, кто же такие эти «другие люди», у которых есть «птицы». И тогда посмотрим, с кем нам выгоднее заключить союз — с орками против «других людей», или с «другими людьми» против орков.

Ланселот некоторое время смотрел на меня. У меня возникло ощущение, что в силу каких-то непонятных причин я вдруг снова утратил его доверие.

— Хороший план. — Выдавил наконец генерал.

— Разрешите приступать? Я планирую еще некоторое время помариновать Углука в плену. Может, еще чего-нибудь расскажет…

— Приступайте. — Ланселот махнул рукой. Я уже поднялся, чтобы уйти, но он вдруг остановил меня неожиданным вопросом:

— Знаете, что мне в вас не нравится, Артур?

— Что? — Настороженно спросил я.

Ланселот заглянул мне в глаза и проникновенно сказал:

— Вы совершенно не похожи на киммерийца.

Сначала я хотел оскорбиться, но на пути к своей заставе немного остыл и понял: генерал вовсе не хотел меня обидеть. Я ведь и в самом деле не похож на своих родичей. Нет, внешность у меня (не считая цвета глаз и волос, а также формы подбородка), вполне киммерийская. Но сколько я не пытаюсь думать как они, не получается. Как-то иначе я думаю. Как будто бы внутри моей широкой киммерийской души спрятана какая-то другая душа, совершенно мне неизвестная и непонятная. Откуда она взялась? Да и душа ли это? Может, это голос крови? Если голос крови — кем же был мой отец? Эх, узнать бы…

Углука мы продержали у себя всю зиму. Вытягивали из него информацию, внушали себе и ему, что вполне можем объединиться с орками против «других людей». Углук поначалу не хотел верить, но я убедил его, сказав, что нам невыгодны набеги орков (чистая правда) и что мы хотим их прекратить (тоже правда). Углук задумался.

— И вот поэтому, — продолжил я, — мы готовы с вами объединиться и помочь вам вернуть ваши земли. Но сначала нам нужно узнать, кто же все-таки на вас напал.

Углук хитро посмотрел на меня и спросил:

— А если ваши… с теми? — Он сцепил руки и красноречиво похлопал одной ладонью по другой.

А ведь этот полуорк не так уж глуп! Я презрительно хмыкнул и сказал:

— Чтобы потом их птицы охотились за нашими людьми? Ну уж нет, лучше мы заключим союз с орками. Но сначала мы обязательно должны выяснить, кто это.

Кажется, Углук мне поверил. Так долго мы держали его только потому, что я захотел выучить орочий язык. Мало ли, что с этим полуорком случится. Больно умен. А такие умные, как подсказывала мне моя более худшая, но и более мудрая половина (та самая вторая, глубинная душа), всегда имеют хороший шанс поймать стрелу в горло. Не с той стороны, так с этой.