— Простите?

Фрост поглядел на юношу.

— Закончится эта катавасия, вернешься домой, к своей девушке… Джилл?

— Да, сэр.

Имя карровской возлюбленной капитан помнил отлично, и спросил только ради необходимой коротенькой паузы в собственной речи.

— Расскажешь ей, каким бравым, закаленным бойцом оказался. Как сокрушал неприятеля направо и налево, вдаль и вширь. И снова займешься ремонтом автомобилей. И сможешь спокойно спать по ночам. Спокойно, понимаешь?

— Понимаю… А вы, сэр? И вам подобные профессионалы?

— Я, видишь ли, — отозвался Фрост, — мало смыслю в машинах. То есть, вожу вполне прилично, а чинить, копаться — увольте. Мне уже поздно менять род занятий. Но ты, Фрэнк, ты — независимо от того, убьешь человека в завтрашнем бою или нет, — бросай наемную службу. Получи расчет у Марины, в Монте-Асуль, и убирайся!

Фрост нервно затянулся.

— Иначе никогда не женишься на славной девочке по имени Джилл, никогда не станешь механиком-золотые руки, знаменитым на весь город. Никогда не… А, ладно!

Капитан затянулся еще раз, отшвырнул окурок, помолчал.

— Никогда ничего настоящего не добьешься. А приключений хочешь — терпи. Еще лучше и вовсе без них обойтись. Начнется, не приведи, Господи, третья мировая — всем достанется приключений, да таких, что лучше и не думать…

— Сэр…

— Это добрый совет старшего младшему. Принимай или отвергай. Как сочтешь нужным. Карр медленно поднялся на ноги.

— Наверно, — сказал он задумчиво, — наверно, я туповатый субъект… Но… боюсь, я все же не понимаю, сэр.

— В том-то и дело, — отозвался Фрост с неподдельной грустью. — Станешь и дальше промышлять наемничеством — поймешь. И не обрадуешься.

В свой черед поднявшись, капитан крикнул:

— Пять минут на сборы! Мы выступаем!