Городки и колонны строгого режима

Одним из основных постулатов советской пенитенциарной системы на всех этапах ее эволюции оставалось требование о неукоснительном соблюдении назначенного приговором суда режима заключения. Руководители лагерей практически не имели возможностей для того, чтобы самодеятельно корректировать эти требования и облегчить (ужесточить) условия содержания в неволе.

Лагеря имели масштабные производственные планы, а руководители «великих строек коммунизма» подвергались суровым санкциям за их невыполнение. Противоречия между закрепленными в правительственных программах планами работ и жесткими требованиями режима пребывания в лагере оказывались порой столь несовместимыми, что руководство любыми путями старалось изыскать хотя бы минимальные возможности для маневра в работе с контингентом заключенных.

Рассматривая ситуацию с эволюцией Северного управления лагерей, это противоречие мы можем отметить во всей его остроте. Учитывая секретный характер строительства Трансполярной железной дороги, большие сроки заключения, назначенные значительной массе осужденных, минимальное время, отведенное на завершение проекта, наблюдался серьезный контраст в соблюдении требований лагерного режима и насущных нуждах строительства. Организация эффективного производственного процесса с учетом климатических условий, территориальной протяженности трассы, сложностей функционирования бюрократического механизма Северного управления и при этом соблюдение всех требований режима в отношении контингента заключенных оказались заведомо невыполнимой задачей. Северное управление представляло собой громоздкое учреждение, в административно-управленческом аппарате которого насчитывалось в разные хронологические периоды до 35 отделов, курировавших многотысячные коллективы лагерей: Северо-Печорского, Березовского, Обского, Байдарацкого, Заполярного, Енисейского и т. д. Жизнедеятельность огромной стройки неминуемо внесла в эти требования свои коррективы.

Каждый из исправительно-трудовых лагерей состоял из лагерных отделений по несколько десятков лагерных колонн (лагерных пунктов). В колоннах содержалось от 1500 до 300 заключенных (изредка бывало меньше). Контингент, составляющий колонну (лагерный пункт), делился на бригады. Бригадирами назначались наиболее авторитетные и квалифицированные по части строительства заключенные. Под конвоем бригады уходили на работу за периметр зон — рубить лес, сооружать насыпь, укладывать шпалы.

В 1949 г. для содержания особо опасных заключенных на Строительстве 501 имелось пять строгорежимных колонн, где сосредоточивались осужденные за контрреволюционные преступления, две колонны усиленного режима для осужденных на сроки 15–25 лет, а также две штрафные колонны для нарушающих режим в лагере. Свыше 4000 заключенных, осужденных за особо опасные преступления, содержались на смешанных колоннах и без изоляции от остальных лагерников. Это вызывало большие проблемы для администрации и основной массы заключенных. В первом квартале 1949 г. были намечены 12 колонн, которые в течение второго квартала планировалось дооборудовать (усилить зоны, переоборудовать по одному бараку с камерами) для сосредоточения здесь до 5000 «уголовно-бандитствующего элемента и рецидивистов». К этому руководство строительства подвигла «создавшаяся на многих колоннах обстановка разгула бандитского элемента, терроризирующего местную лагерную администрацию и организующего резню между враждебными группировками».[14]

Профилактические меры сводились к обыскам в бараках. Как сообщалось в докладе «О состоянии лагерного режима заключенных на Строительстве № 503», «в текущем году по всем лагерным подразделениям… проведено 4 повальных внезапных обыска, в результате их было изъято у заключенных: топоров — 10, ножей — 1341, пил — 986, ломов — 39 и других запрещенных предметов — 1678 штук…»

Как особый случай в вопросе соблюдения требований режима рассматривалось так называемое «рас-конвоирование» заключенных. Расконвоированные заключенные могли покидать зону для участия в каких-либо работах без положенной в таких случаях охраны.

В Северном управлении железнодорожного строительства на 1 января 1949 г. было расконвоировано 5027 заключенных (при общем количестве заключенных в 48 195). Несколько десятков человек оказались расконвоированы в нарушение инструкции, утвержденной приказом МВД СССР № 0190, из них осужденных за измену Родине — 27 человек, по ст. 58–14 — 4 человека, по ст. 167 — 33 человека.

Расконвоированным выдавались пропуски с их личными фотографиями. Но много таких документов оказалось выдано без фотографий, что приводило к передаче пропусков лицам, не имевшим права бес-конвойного передвижения.

Анализ архивных документов позволяет сделать вывод о том, что приоритетной задачей на Строительствах 501 и 503 стало не наказание провинившихся перед законом посредством лишения свободы и не перевоспитание преступников, а деятельность по обеспечению выполнения производственных планов, по возведению объектов железнодорожной магистрали. В момент обустройства лагерных колонн в первую очередь решались вопросы организации производственного процесса, и только во вторую очередь оборудовались, приводились в соответствие со строгими требованиями режима лагерные пункты.

Административное и партийное руководство лагерей постоянно делало акцент на необходимости обеспечивать соблюдение режима содержания заключенных. Как правило, это происходило тогда, когда начальству приходилось оправдываться в очередном провале в работе.

В Протоколе № 4 закрытого партийного собрания ОЛП-7 Обского лагеря от 15 марта 1951 г. (пос. Уренгой) говорится: «За январь-февраль по состоянию изоляции и режима содержания заключенных проделана значительная работа. В течение данного периода времени не было проявлений лагерного бандитизма и побегов заключенных… Стало больше порядка по осуществлению изоляции, режима и содержания заключенных. В бараках, где размещены заключенные, произведен текущий ремонт. Ежедневно за зоной проживают 10–12 человек заключенных, а надзорсостав с этим явлением решительно борьбы не ведет, это может повести за собой чрезвычайно тяжелые последствия. Кроме того, работники надзирательской службы сами нарушают трудовую и воинскую дисциплину. И даже хуже того, становятся на путь пьянства. Так, например, коммунист, старший надзиратель товарищ Плохов 1–2–3 марта пьянствовал и не выходил на работу. Часто можно встретить на работе пьяным и надзирателя тов. Фролова».[15]

Изначально, во время работы изыскательских партий и заброски в тундру «пионерных» колонн, требования по соблюдению лагерного режима по негласному уговору повсеместно игнорировались. Заключенные-изыскатели жили в одних палатках и землянках с вольнонаемными специалистами, питались из одного котла. Однако на стадии стабилизации строительства требования по содержанию заключенных, подвергнутые временному забвению, вернулись в их повседневную жизнь.

На завершающем этапе по возведению Трансполярной магистрали акцент в работе надзирателей в большей степени, чем ранее, смещается на обеспечение режима содержания заключенных. В условиях, когда производственная программа перешла на стадию рутинного процесса, а основные объемы строительно-монтажных работ на пусковых участках магистрали оказались закончены, в лагерях начали скапливаться значительные массы заключенных. В этот момент контроль над ситуацией в среде лагерного контингента и стал важнейшей задачей для администрации.

Наряду с обеспечением выполнения производственных планов надзор за умонастроениями в среде заключенных и вынашиваемыми ими намерениями также считался важнейшей задачей сотрудников культурно-воспитательных подразделений. Если в начале строительства магистрали деятельность по обеспечению лагерного режима была, что называется, фронтальной — лекции, выступления перед массой заключенных, — то теперь наметился переход к индивидуальным методам работы.

Индивидуальные беседы, целенаправленная работа с отдельными заключенными, судя по отчетам, повсеместно давали свои положительные результаты. Так, в докладе о культурно-воспитательной работе за первое полугодие 1952 г. Обского лагеря отмечалось: «Заключенный Ковтун В. М., осужденный по Указу от 04.06.1947 г., срок 6 лет, систематически нарушал лагерный режим (играл в карты, отказывался выходить на работу). Инспектор КВЧ т. Харьковский путем кропотливой индивидуальной работы добился того, что сейчас заключенный Ковтун не нарушает лагерный режим, честно работает и идет в числе передовых».