Они стояли у главного здания. Позади Грега работали строители. Тут до Ксенты дошел смысл его слов.

«Соберись же!» – мысленно подстегнула она себя.

Она только открыла рот, как к Грегу подошла молодая дварфка, в синем платье. Ее волосы были почему-то влажные, а еще она была босиком. В смысле в ботинках, на голую ногу. Она смерила Ксентарию презрительным взглядом и прихватила Грега под руку.

– Так что, ты приехала получить ультат? – снова спросил парень.

Дварфка молчала, но ее взгляд буквально прожигал Ксенту. И она разозлилась.

– А почему я не могу приехать к своему мужу? – довольно резко произнесла она, немного невпопад.

Точнее, отвечая еще на первый вопрос Грега. На скулах парня вздулись желваки. Теперь его взгляд стал давить. И Ксентария в этот момент поняла, точнее, вспомнила, что Грег является наследником. И сейчас они в его родовом замке. На краю земли…

– Мужу? – сухо спросил Грег.

И в этом его вопросе проскочили отблески давно пережитого бешенства, злости. Перед глазами парня пролетела картина пустой комнаты, с запиской на столе. Мелика, стоящая рядом, обеспокоенно посмотрела на него.

– После того, как ты… – Грег оборвал себя, глубоко вздохнул, беря себя в руки. – Это формальность. Ты сама выбрала, что тебе нужно.

– Я должна была доучиться! – вот опять Ксента, прозванная своими сокурсниками ходячим учебником, за абсолютное отсутствие эмоций, начала закипать! – Почему же ты тогда не оставил свою службу?!

Грег слегка покраснел. Скрипнул зубами. И тут сценарий их тогдашних споров оказался нарушен. Парень выдохнул, опустил взгляд. А когда вновь посмотрел на Ксенту, то ни на его лице, ни в его взоре не было эмоций.

– Доучилась? – спросил он бесцветным голосом. – Хорошо. От меня тебе, что нужно?

Ксентария дернула щекой. В его глазах… В его синих глазах… Там был лед. А еще эта… Кто она ему? Вряд ли просто знакомая…

«Да ты что, совсем дура?! Ну, какая же это знакомая?!» – волна злости опять начала подыматься в душе Ксенты. Краем взора она заметила, что на крыльцо здания, возле которого они стояли, вышли какие-то женщины. Где-то на фоне Ксентария удивилась, что одна из них одета, как богатая имперская аристократка. И тут девушка ощутила, как на нее буквально обрушилась усталость. Перед глазами пролетел весь этот проклятый год, капли слез, которые она испуганно смахивала с древних фолиантов. Ночи, когда она не могла уснуть и ворочалась в узкой кровати. Дикую радость, когда она однажды обозналась и черную тоску, когда это поняла.

– Я… – сквозь силу выдавила Ксентария. – Мне…

Губы никак не хотели произносить это слово. «Ультат». Росчерк под текстом и на ее грудь вернется герб Амадорусов. И она будет… Свободна?

Реальность вдруг странно дернулась. Краски поблекли, словно разом выцвели. Ксентария почувствовала странную слабость… Все перед глазами стало уплывать куда-то в сторону. А потом его глаза… Они оказались почему-то так близко… Губы девушки тронула слабая улыбка… А потом свет померк.