Все задвигали стульями и встали.

Я хотел достать часы. Я хотел, чтобы стояли ровно минуту. Но часы было доставать неприлично. Поэтому я скрестил руки и взял себя за пульс. Я знал, что у меня нормальный пульс, примерно шестьдесят ударов в минуту. Ну, семьдесят. Я досчитал до семидесяти пяти и сказал:

– Садитесь, товарищи. Но все-таки – где Рамон?

– Мюллер уже побежал, – сказал Клопфер.

Мюллер – это был один наш молодой товарищ.

– Что это за газета, кстати? – спросил кто-то. – Некоторые женевские газеты можно выписать и в Вене.

– Не играйте в Шерлока Холмса, – ответили ему.

Распахнулась дверь, и вбежал Виктор Мюллер.

– Товарищи! – закричал он. – В квартире Рамона – полиция!

Он рассказал, что с трудом пробился сквозь полицейское оцепление. Выдал себя за корреспондента газеты Wiener Beobachter. Он, кстати, был кем-то вроде сверхштатного репортера. Удостоверение газеты – большой жестяной жетон с буквами WB и трехзначным номером – у него было. Итак, молодой Мюллер разузнал, что в квартире Рамона под утро случился пожар. Квартира сильно обгорела. Сама комната Рамона выгорела вообще дотла. Пострадали и другие квартиры по соседству. Едва не загорелся чердак. Сгорели все картонные куклы, которые делал Рамон. Должно быть, оттого пожар был такой сильный – в сущности, горела бумага, много плотной проклеенной бумаги. Клей тоже хорошо горит. Самого Рамона нигде нет. Труп не нашли. Но на лестнице есть следы крови. Трудно понять, есть ли следы борьбы, потому что с загоревшегося потолка посыпалась штукатурка, и весь пол в кусках обгорелой известки. Работают сыщики.

– Мне кажется, что Рамона тоже убили, – сказал Адлер. Или не Адлер. Я уже забыл фамилии тех, кто ходил в кружок Клопфера.

Сам Клопфер, Адлер, Леон Троцкий, Гильфердинг, Пановский, Кукман, молодой Виктор Мюллер, старый Гейнц Мюллер, Ада Шумпетер, Леонтина Ковальская, Александр Грубер, Лейцарт и Абрамовитц. И ваш покорный слуга. И еще человек десять. Да, и Рамон Фернандес, разумеется.

Но я не помню, кто что кричал. Столько лет прошло. Поэтому все время говорю “кто-то”. Так честнее.

– Мне кажется, что Рамона тоже убили, – сказал кто-то.

– Кому мешал Рамон Фернандес?

– Кому мешал Леон? – вдруг воскликнул Дофин. – Fecit, cui prodest! Преступление совершает тот, кому это выгодно! Что было в голове у убийцы?

– Ты слишком патетичен, – негромко сказал я.

– Кто направлял его руку? – еще более патетично вскричал Дофин и снова встал со стула.

– Не играйте в Шерлока Холмса! – снова повторил кто-то.

– Тогда уж в Ната Пинкертона, – ответили из другого конца комнаты.