— Настуся! Подай еды и пива!

В комнату вбежала молодая девка. Не глядя в лицо гостям, быстро уставила дубовый стол тарелками с жареной рыбой и мясом, принесла большой глиняный кувшин с пивом и молча исчезла.

— Садитесь, — пригласил воевода гостей.

— Благодарю, — ответил Адальберт. — Мы успели перекусить в корчме.

Воевода скривился.

— Гнилой капусты, поди, наелись? Ну, дело ваше. Рассказывайте — зачем пожаловали?

— Святой престол решил направить меня с миссией к пруссам в надежде привести язычников к истинной вере, — неторопливо ответил Адальберт.

Брови воеводы удивлённо поползли вверх. Он крепко сжал губы — видно вертелось на языке крепкое слово.

— И что же — так втроём и пойдёте?

— Мы хотели попросить у тебя воинов в сопровождение, — вмешался молчавший до сих пор Радим.

— Воинов? На верную погибель? Да пруссы с вами и разговаривать не станут. Нашпигуют стрелами, как зайцев, обдерут донага и бросят в лесу. Нет, святые отцы, не взыщите! Хотите сами идти на смерть — воля ваша. А воины мне здесь нужны. Мне ещё налоги и корма собирать для князя. Крепость строить. Князь Болеслав решил крепко опереться на море.

— А нельзя ли достать лодку? — спросил Бенедикт. — На лодке мы могли бы миновать пограничные места и выплыть прямо к пруссам, а уж там — как бог даст!

— Лодку?

Воевода задумчиво почесал косматую бороду.

— У меня лодок нет — не обзавелись ещё. А отбирать у рыбаков — это опять смута будет.

— Мы бы купили лодку, — сказал Адальберт. — И продали лошадь.

— Вот как? Ну, это дело другое.

Воевода повернулся к двери.

— Гневко!

В избу протиснулся тот самый дружинник, который увёл монахов из корчмы.