6

Иногда слов просто нет: силишься что-то сказать и только плачешь. А Клим опять насмешничал:

— В кого же ты целилась, когда пальнула в небо? В Господа? Я тоже на него обиделся: почему, когда мы встречаемся после долгой разлуки, кого-нибудь из нас обязательно надо убивать?

— Не богохульствуй! — сердилась Нина. — Вот теперь просто не смей!

Он улыбался — с кровоподтеком во всю скулу, с разбитой бровью, но прежний — любимый, родной…

Они сидели у самой воды. Смотрели на полыхающие солнечные блики на море, на раздвинувшиеся, как занавес, облака. Дикая радость от того, что разрешили побыть бабочками-однодневками, переждать время до апокалипсиса вместе.

Клим рассказал Нине о встрече с Матвеем Львовичем:

— Наверное, это он нанял бандитов, чтобы прибить меня.

Ненависть, налетевшая внезапно, как норд-ост. Непонимание: как можно — одаривать одной рукой, а другой отнимать самое дорогое? Страх: что же теперь делать? Куда идти? Как выбираться из Новороссийска? А что, если Шушунов с водителем разболтают Матвею Львовичу, что Нина выкупила его врага — за его собственные деньги?

— Значит так, — сказал Клим, — вы с Софьей Карловной сегодня же переберетесь на французский корабль. Я, по крайней мере, буду за вас спокоен.

— Я никуда не поеду, — твердо произнесла Нина. — Мы выправим тебе документы: французы эвакуируют семьи своих граждан, ты мой супруг, значит, тебе положена виза.

Клим усмехнулся:

— Хорош родственник французской гражданки: муж вдовы ее сына. У меня ведь и паспорта нет — только удостоверение переводчика, выданное англичанами.

— В любом случае, возвращаться к Фройманам тебе нельзя. Комнату в городе не найдешь ни за какие деньги. Другого выхода нет: тебе придется жить на чердаке в нашем доме.

Клим в удивлении посмотрел на нее:

— У Матвея Львовича?

Нина кивнула:

— Тебе надо отлежаться, пока мы с Софьей Карловной будем хлопотать о визе.