Уворачиваясь, от летящей слизи, я агрессивно наносила удары по раковине, покрывая ее паутиной черных дымящихся полос, первые из которых начали бледнеть — тварь регенерировала.

— Лови! — гоблин вытащил из-за пазухи какой-то шарик, обмакнул в слизь и кинул на раковину.

Хлопок, как от новогодней петарды, и броня Матери пошла трещинами по ожогам.

Появившийся за спиной Люверса зловещий Алекс в развевающимся дымными полосами плаще, метнул кинжал в пробоину.

За несколько прыжков я оказалась сзади отожранной улитки и с безумным хохотом исполосовала ее броню с тыла. Алекс с Люверсом рванули ко мне, растворяясь в полумраке, и выскочили из пустоты рядом со мной. Еще одна хлопушка, меткий бросок вилкой в образовавшуюся щель, и я оббежала Мать с недовольным криком:

— У нас, поди, стащил?!

— А у вас, что, монополия на вилки?

Неповоротливая тварь развернула голову с разинутой пастью ко мне, и я с воплем отскочила назад. Плевок пришелся на колени, которые были защищены тонким латексом. Одна из крошечных брызг обожгла голое бедро, и я рассвирепела. Кнут с визгом рассек воздух, и его огненный хвост прожёг толстую раковину до бледной плоти.

— Последняя! — Люверс бросил липкую гранату в мать.

Треск сияющей брони, и скорлупа рассыпалась на крупные неровные фрагменты, обнажая булькающего, вибрирующего слизняка.

— Аааааа! — Скорострел схватил чью-то берцовую кость с острым сколом и решительно прыгнул ввысь, как истинный улиткоборец.

Полы плаща задрались, оголяя тощий зад в милых панталонах с оборочками, и Алекс приземлился на скользкую спину чудовища, протыкая синее сердце Матери костью давно мертвого человека. А, возможно, тролля или гоблина. Неважно, я стала свидетелем настоящего героизма, полного слизи, рокота и вздувающихся волдырей на кривых волосатых ногах в начищенных до блеска кожаных сапогах.

Улитка дрогнула, как огромное живое желе, и растеклась мерцающей лужей. Несчастный Алекс с мучительным мычанием рухнул на пол, и Люверс с криком кинулся к нему, хватая за протянутую руку, но сил у маленького гоблина было недостаточно, чтобы вытащить друга из ядовитой слизи. Искатель отпрыгнул в сторону, отряхиваясь от липкой мерзости, и я взмахнула кнутом, чей тугой хвост оплел предплечье Скорострела и рванула увальня на себя, выдирая его из плена улиточных соплей.

— Держись, — Люверс вытащил из своих безразмерных карманов склянку с изумрудной жидкостью и влил спасительный эликсир в опухший и обожженный рот смелого Алекса.

Скорострел захрипел, задергался на полу, и его страшные ожоги на теле и голове заросли без шрамов. Плут повернулсяк разбитой раковине и простонал:

— А где лут, мудаки?