Я прищурилась, пытаясь унять бурю, поднимающуюся в моей душе.

— Тыкаете договором? А что насчет инцидента с вашей матушкой? Исходя из контракта, именно вы, глава клана, обещали мне безопасность. Так может сами возьмете на себя эту нелегкую ношу, а?! Ой... — Я закрыла рот рукой, словно все это вырвалось против моей воли. Но на трюк с одержимостью он, конечно, не повелся. Ясно-синий взгляд потемнел, становясь откровенно угрожающим. — Просто... пожалуйста, просто верните мне Франси. Вам же ничего не стоит.

— Я не меняю своих решений.

— Все бывает в первый раз.

— В случае с людьми, возможно. Выход найдете сами, Мейа Арье.

Я не двигалась с места, поджав от досады губы. Пусть я и сделала все возможное, этого оказалось недостаточно.

— Если все дело в контракте...

— Да, именно в нем. — Перебил меня мужчина, явно недовольный тем, что я все еще отнимаю у него время.

Порывисто подойдя к столу, я сделала то, что так давно хотела сделать, но что являлось непозволительным, даже больше — самоубийственным.

Когда я потянулась к контракту, глава не шелохнулся. Думаю, он понял, что я собираюсь сделать, но все равно позволил этому случиться. Потому я с превеликим удовольствием забрала из его рук бумагу и порвала ее.

Просто очередной гвоздь в мой гроб.

Глупо, конечно, дразнить его таким образом. Но дело в том, что Аман был самым сдержанным и сильным из всех людей и нелюдей, которых я знала. И сорвать с его лица эту раздражающую непроницаемую маску идеального существа стало не просто соблазном, а необходимостью. Жаль, тогда я еще не знала, что заранее выбрала неверный путь.

— Проблема решена?

— Это была всего лишь копия, оригинал я храню в своем столе. — Бесстрастно объявил глава, кивая на дверь. — Думаю, квота проблем на сегодня перевыполнена вами.

И когда в моих глазах стали блестеть слезы обиды и злости, господин Аман отвел свой безразличный взгляд, посмотрев на часы. Опаздывал на ужин, поняла я, разворачиваясь и топая к двери.

Я не собиралась рыдать перед ним, доказывая тем самым его победу и, соответственно, свое поражение. Хотя все и без моих слез было очевидно.

Шмыгая носом и вытирая щеки, как обиженный ребенок, я дошла до своей комнаты, игнорируя удивленные взгляды, которые успела собрать по дороге. Заперев за собой дверь, я повалилась на кровать и еще долго рыдала, думая о несправедливости и собственном одиночестве. Жалела себя и сетовала на то, что в мире нет чудовища сильнее Амана. Я бы посвятила свою жизнь приручению монстра, чтобы потом посмотреть на то, как он отомстит за все мои обиды.

Да, тогда, оплакивая свою оскорбленную гордость, я не знала, что проснувшись на следующее утро, обнаружу Франси, как и прежде сидящую в кресле и читающую Шекспира.