Крики собрали в коридоре любопытствующих, наш разговор уже нельзя было назвать приватным, но мне тогда было наплевать. Спорю, ей тоже.

— Не хотите, чтобы я вас трогала? Тогда немедленно. Вернитесь. В свою. Комнату. — Отделяя каждое слово, прошипела хранительница.

— С тобой я вернусь в свою комнату лишь затем, чтобы выкинуться из окна и выжить. Любопытно узнать, что сделает с тобой господин Каин за подобную промашку. — Ответила я дерзко, разворачиваясь. И когда женщина пошла за мной, я бросила через плечо: — Даже не думай!

Да, это было бунтом. А бунт означал нарушение контракта. Волновало ли меня это тогда? Едва ли. Меня не отправят домой, как это было с той несчастной, высылку которой я однажды наблюдала. Клан Вимур ни за что не расстанется со столь ценным экземпляром раньше времени. Это развязывало мне руки.

Не помню, как я оказалась в покоях молодого господина. Прошли считанные минуты, а я уже стояла за порогом сугубо его территории, отыскивая взглядом готовившегося к предстоящему семейному ужину мужчину.

— Верни ее. — Выдала я вместо приветствия.

Перейти на "ты" меня вынудила злость. Скандалить и уважительно "выкать" при этом было выше моих сил.

Кажется, мой визит не стал для хозяина сих чертогов сюрпризом.

— Даже не подумаю. — Бросил Каин, застегивая пуговицы на рубашке.

Его холодность и отстраненность пугали, я очень редко видела его таким серьезным. И он на самом деле не хотел думать о возвращении Франси статуса моей хранительницы.

— Придется подумать. — Не собиралась сдаваться я, подходя ближе. Мужчина стоял перед зеркалом и я, обойдя его, встала напротив. — За что?

— Не прикидывайся, пожалуйста, дурой, ладно? — Устало протянул Каин, отходя от меня, чтобы пройти к гардеробу и выбрать галстук. — Ты могла погибнуть там. У Франси был второй шанс. Она не оправдала оказанное доверие.

— Посмотри на меня. — Потребовала я, вновь подходя вплотную. Весь страх сгорел в пламени праведного гнева. — Посмотри! Со мной все в порядке! Это просто царапины! Не было никакой опасности, она просто толкнула меня...

— Чтобы убрать с линии огня. — Закончил за меня господин Каин, колеблясь между алым и бордовым.

Святые угодники, я же просила ее ничего не рассказывать! Неужели было так трудно солгать во благо? Да даже не лгать! Утаить ненужные подробности? Сказать, что я просто упала!

— Ладно... а для себя ты придумал наказание?

— Прошу прощения?

— В "великой греческой трагедии", которая со мной произошла, виноват и ты! Это же ты разрешил мне отправиться в город!

Представляю, как смешно это звучало. Не хватало еще рыданий и топанья ногой для полного погружения в атмосферу детской истерики, которая стремительно набирала обороты.

— Я виноват? — Хохотнул Каин, выбирая все же алый. — Завяжешь?