Каин опять улыбнулся, так загадочно и... страшно. Наклонившись ко мне, мужчина размеренно сказал:

— Вот мы и подошли к самому главному вопросу, Мейа. В это даже мне трудно поверить... после всего что я видел... после этого ада... как же так получилось, что в мире остались люди? Настоящие, чистокровные люди, в теле которых не присутствует ген нашего вида, нет даже его следа, просто легкого флера. Смотря на тебя, начинаешь верить в чудеса.

Я опешила. От его близости, от его слов. Думаю, ему вновь нравился этот стук, который был попросту воплем моего испуганного сердца.

— Чистокровный... человек? Чудеса? — Повторила я едва слышно. — И что это должно значить?

— То, что я не практикую каннибализм.

Ах, вот оно что. Вероятно, пить кровь с привкусом своих собратьев — никогда не было пределом его мечтаний.

— За что боролись, как говорится.

— Иного способа спасти ваши крошечные, хрупкие жизни нет... — Он осекся, потому что перед его глазами была я, живая и чистокровная. — Неужели... Да, очевидно, так оно и есть. — Тихо сказал сам себе Каин, поднимаясь со своего места. Улыбка до сих пор играла на его губах, говоря о том, что его настроение стояло на границе между хорошим и отличным. — В любом случае, ты права: когда-нибудь людей не останется на земле. Но это не будет исчезновением вида, а скорее эволюционированием. — Все равно звучало весьма трагично. — Можешь считать, что Апогей был просто репетицией апокалипсиса. Возможно даже генеральной.

Это... отличная новость, м-да.

— Это обоюдоострый меч... я имею в виду, когда люди исчезнут, как вы будете выкручиваться из ситуации?

— Мне льстит твое беспокойство. — Да черта с два это было беспокойством, но я не стала его разубеждать. — Спешу тебя заверить, что это один из главных вопросов, который мы пытаемся решить.

Я пробормотала что-то вроде "ну-ну" ему вслед, когда мужчина направился из комнаты. И прикусила язык, когда он остановился.

— Совсем забыл. — Она развернулся, подошел и положил мне на тумбочку небольшую упаковку... сливочных пастилок. — Немного глюкозы твоей крови не повредит.

Я посмотрела на лакомство, потом на молодого господина.

Совсем забыл? Да брось, ты специально выжидал, чтобы оставить этот ненавязчивый знак внимания напоследок. Что-то вроде финального эффектного аккорда. Но тут я была с ним согласна, такую "глюкозу" я любила. Но пробормотала "спасибо", лишь когда дверь за ним закрылась.

Оказывается, все время нашей беседы Франси стояла за дверью, и вошла в комнату спустя пару мгновений после ухода Каина. Выражение ее лица говорило о том, что она вновь обрела равновесие, вернула себе железобетонный контроль и готова с новыми силами взяться за свою нелегкую работенку.

И конечно, когда я попыталась поднять тему "я-не-хотела-тебя-обидеть-прости-дебила", она быстро положила конец моим стараниям:

— Вы не сделали ничего, за что следовало бы извиняться.

Читай: извиняться нужно только за нарушение контракта, за рамками коего я абсолютно свободна.

Но к черту контракт, я чувствую себя виноватой, потому хочу попросить прощение. Именно так я и сказала хранительнице, которая поджав губы, кивнула. Прогресс!