— Каких таких занятий? — начал вспоминать я. Вспоминалось с трудом на фоне последних-то бурных событий.

— Ну когда я про оргазм спросила, ты ответил, что мол ты еще на практике попроси это показать…

— Ааа, вспомнил, извини, голова немного другим занята… слушай, Инка, ты хоть понимаешь, как такая практика будет протекать?

— А мне плевать, хочу почувствовать, что такое оргазм, подруги столько про него понарассказывали, только я одна как дура…

— Так ты тоже рассказывай.

— То есть?

Рассказал ей соответствующий анекдот, Инна внимательно выслушала, как будто я ей статью из газеты пересказал, и продолжила:

— А все равно хочу и точка.

— Давай так, сегодня у нас тут не до оргазмов, менты во дворе постоянно крутятся, к тому же мысли о том, что тебе 105 или 106 статьи светят (а там до 3 лет лагерей), не способствуют. А есть еще ведь и 103 статейка, умышленная, там вообще до червонца. Отложим практику, а? Ну хотя бы до завтра? А?

— Ну хорошо, уговорил… и все равно я тебя люблю, Сергуня… кажется, — и она повисла у меня на шее, залившись горючими слезами.

Ну детский же сад, штаны на лямках… успокоил как мог…

— Ты на себя в зеркало-то давно смотрела? У тебя же модельная внешность, такая одна на тыщу встречается, таких, как я, у тебя не один десяток будет, и хоккеисты, и летчики, и космонавты наверно тоже. Зачем я тебе сдался, Инночка?

— А вот сдался… сдается мне, что таких, как ты, больше нет, — сказала она сквозь слезы.

— Правильно, есть гораздо лучшие. Вот только…

— Что только? — быстро насторожилась она.

— Рот бы тебе научиться на замок закрывать… и белье наконец сменить, а то синий горошек это что-то уже за пределами добра и зла.

— Злой ты, Сергуня…

— Да, и еще у меня память хорошая. С бельем я тебе помогу, так и быть, а вот насчет своего словоговорения это ты уж сама должна справиться…