Когда я открыл глаза, Пешков уже лежал на асфальте передо мной лицом вниз – транквилизатор подействовал. И хоть я выдавил не весь шприц, видимо, и половины для него оказалось достаточно.
Как ни странно, поднявшись на ноги и подойдя к своему поверженному сопернику, я испытал прилив воодушевления и даже некой радости, а в сочетании с адреналином, вплеснувшимся в мою кровь огромной дозой, эти чувства больше походили на эйфорию.
Не дожидаясь, пока по дороге вновь пронесется очередная машина, я кое-как взвалил обмякшее тело поверженного соперника на себя и попытался запихнуть его в багажник форда. Да, я знал, что тело человека, находящегося без сознания, поднять значительно труднее, но никак не ожидал, что этот боров окажется настолько тяжёлым!
Стиснув зубы до скрежета, я с неимоверным усилием все же смог затащить этот обмякший кусок дерьма в багажник его автомобиля и захлопнул крышку.
С превеликим облегчением я плюхнулся на место водителя и поехал в направлении леса, довольно урча себе под нос веселенькую мелодию из жизнеутверждающего рекламного ролика средства, побеждающего бактерии под дужкой унитаза.
Остановившись в метре от крутого обрыва на берегу карьера, я с ужасом вспомнил, что впопыхах забыл сумку с удавкой в своей машине.
– Твою мать! Твою мать! Твою мать! – выругался я, барабаня кулаками по рулю.
– Ммм…оооо… – со стороны багажника послышались приглушенные стоны.
Первой моей мыслью, промелькнувшей в голове в ту секунду, была идея о том, чтобы просто столкнуть машину в воду и подождать, пока мерзавец захлебнется, а потом просто уйти. И поначалу я хотел поступить именно так, но, выйдя из машины и подойдя к багажнику ближе, я увидел, что одна из задних фар выдавлена наружу, а из образовавшейся на её месте дыры торчит рука, пытавшаяся что-то нащупать.
Увиденное настолько меня поразило, что несколько секунд я просто стоял и как идиот таращился на толстые узловатые пальцы своей жертвы. Сомнений не оставалось: Пешков пришёл в себя и теперь пытается освободиться, а это значит, что уже не смогу осуществить задуманное – вдруг ему все же удастся каким-то образом выбраться из тонущей машины.
Словно загнанный зверь, я метался из стороны в сторону, коря себя за то, что не взял с собой сумку с подготовленной удавкой и наполненными транквилизаторами шприцами. Нужно было срочно что-то предпринять, но я понятия не имел что именно. Мой мозг просто отказывался выдавать новый план действий, продолжая циклиться на сложившейся ситуации.
Неожиданно мой взгляд зацепился за валявшийся на заднем сидении большой гаечный ключ, и мысли тут же прояснились. Теперь я точно знал, как поступить. Пешков мог вырваться на свободу в любую минуту.
Сжав гаечный ключ в своей руке так крепко, что костяшки пальцев побелели, я с боевым кличем ринулся к багажнику. Нужно было действовать быстро, застать соперника врасплох, чтобы он не успел ничего понять…
Когда первые брызги крови попали мне на лицо, моё сознание отключилось, уступив место животным инстинктам, которым теперь подчинялось всё моё существо. Гаечный ключ теперь являл собой продолжение моей руки. Я поднимал и опускал его на голову своей жертвы снова и снова, пока от его лица не осталось лишь одно кровавое месиво, но мне совсем не хотелось останавливаться…
Трудно сказать, сколько времени продолжалось моё помешательство, но, когда я закончил, голова Пешкова стала больше похожа на кусок перемолотого фарша с вывалившимся глазом и растекшимися по дну багажника мозгами. В какой-то мере меня даже взяла гордость за свои усилия: так размозжить кости черепа, как сделал это я, – задача не из лёгких.
С победоносной улыбкой я зашвырнул гаечный ключ подальше в карьер, а затем, поставив на нейтралку коробку передач, несколькими сильными рывками столкнул машину с обрыва.
Убедившись, что серый форд, испустив свой последний «бульк», теперь покоится под толстым слоем воды глубокого карьера, я спустился вниз, умыл своё лицо и снял с себя окровавленный пуховик, который затем вывернул наизнанку, чтобы не было заметно пятен.
С чувством исполненного долга я пешком возвращался обратно в сторону заправки и придорожного магазина, где меня верно ждал оставленный мною железный конь.
В эту ночь я спал как никогда крепко. Мои тело и разум были слишком измотаны новыми впечатлениями минувшего дня.
Что удивительно, на утро кроме саднившей спины (перетаскивание тяжелой туши мерзавца всё же дало о себе знать) и опухшей скулы меня ровным счётом ничего не беспокоило. Не было ни чувства вины, ни угрызений совести, ни страха за то, что меня найдут. Я чувствовал себя как никогда наполненным жизненной энергией, живым, будто наконец-то нашёл своё место, обрел дом. Теперь вся моя прошлая жизнь, все эти пустые бесцельные годы, лишенные какого-либо смысла, – всё то, что происходило до встречи с Ангелом, казалось абсолютно не важным. С благоговением и должным почтением я стоял перед зеркалом, глядя на отражение нового себя, и мысленно благодарил своего Ангела за подаренную мне новую жизнь.