Но Валентина была настроена решительно и не собиралась так легко отступать.

Под сильным напором внучки баба Нюра, наконец, сдалась.

– Хорошо, я расскажу тебе… Мне и самой тяжело от этого греха. Всю жизнь в себе пронесла… – вздохнула пожилая женщина, опустившись на стул. – Я совсем ещё молода тогда была, совсем зелёная, света белого повидать не успела. А тут Виктор у нас в деревне объявился. Не чета нашим ребятам – сразу порода видна.

У моей матери, покойницы, корова была, Виктор у нас молоко покупал… Я влюблена была в него без памяти. Он, дьявол, это сразу приметил.

Как-то пришла я к нему банки пустые из-под молока забрать, да так и осталась, – махнула рукой старушка. – С того дня у нас всё и закрутилось.

Виктора наши деревенские недолюбливали, а потому мы любовь нашу в тайне ото всех держали. Когда поняли, что ребёночек у нас будет, Виктор настоял, чтоб мы в горсовет поехали расписались.

Я так рада была, еле-еле до утра дожила, чтоб никому не проговориться. А тут утром Машка, соседка моя, в калитку нашу забегает – ни жива, ни мертва, говорит, что видела ту картину у Виктора ужасную. Я о той картине ничего знать не знала, не показывал он мне её, а Машка его врасплох застала.

В тот день мать меня по хозяйству отправила работать, встретиться с Виктором я не смогла, и в город с ним не поехала.

Следующим днём пошла я к Виктору за объяснениями, да только не застала его: в избе дверь заперта была.

Так ни с чем я и пошла обратно через лес.

Вдруг слышу – неподалёку от меня ветки затрещали. Я перепугалась и в кусты спряталась.

И тут вижу: Виктор сломя голову бежит в сторону дома. Глаза бешеные, улыбка как у черта, ей Богу! – перекрестилась баба Нюра. – Мне так страшно сделалось… А потом слышу – крики с поля. Я скорее туда и побегла. Выхожу с лесу: Машка вся в крови лежит посредь поля на камнях с головой разбитой…

Я к Виктору пошла, решила во всём разобраться. Никак не хотела поверить, что он виновен…

Зашла к нему в избу, а там та самая картина с Машкой в сенях стоит, которую я только что воочию сама наблюдала на поле.

Сразу всё мне ясно стало. Чуяло моё сердце, что Виктор причастен. Он и не стал отпираться…

Как ни молил меня Витя, я ему велела вон из деревни убираться тот час же, пригрозила всё деревенским мужикам рассказать! А потом ушла я… Всю ночь в подушку рыдала… С того дня я больше Виктора не видела. Вскоре за деда твоего вышла, чтобы позор свой прикрыть. Лёнька давно за мной увивался. Принял меня и такую, взяв слово, что никто и никогда об этом не узнает, дочь, как свою воспитывал. А потом уже и Митька с Колькой у нас родились. Хороший человек был Леонид, много счастливых лет мы с ним прожили.

– А Виктор? Что с ним стало? – спросила Валя.

Баба Нюра опустила глаза.

– После того как он уехал, часто мне карточки присылал, но я ему ничего не отвечала – не хорошо это по отношению к Лёне было, неуважение. Я и молчала. Муж не знал, что мне Виктор пишет. Так я думала…

Только на смертном одре Леонид мне всю правду рассказал…