– Уходим, – кивнул другой мужчина, – Не хватало ещё, чтобы нас здесь увидел кто.

– А с ней что делать? – спросил другой.

– В овраг сбросим и ветками закроем. Завтра ночью с лопатами вернёмся – закопаем. Всем в деревне скажем, что волки напали, стая поблизости рыщет. Пару дней в лес точно никто не сунется.

Посоветовавшись ещё немного, мужики сбросили тело Маши в овраг и забросали ветками и сухой листвой.

* * *

Когда Маша открыла глаза, то не сразу поняла, что произошло и где она находится. Её голова ужасно болела и кружилась, низ живота отдавался болью, а тело бил озноб.

Вскоре жуткие воспоминания острыми стрелами стали колоть её душу.

Кое-как выбравшись из-под вороха веток, на дрожащих ногах Маша поднялась и осознала, что находится на дне оврага.

Ухватившись за торчащий корень дерева, она подтянулась и поползла вверх.

Маша чувствовала себя пустой и грязной, а боль от предательства любимого человека точила её сердце. Маше не было страшно, она словно находилась в каком-то жутком сне и молилась, чтобы скорее очнуться от всего этого кошмара, но он никак не хотел прекращаться…

Гимнастка шла по лесу, её мысли были пусты, а по щекам ручьями текли слезы. На лбу и щеке девушки запеклась толстая кровавая корка, а подол длинного белого платья был мокрым. Маша хотела скорее вернуться в свой цирк, к своей семье…

Вскоре ноги привели девушку на поляну, где располагался шапито.

Высоко в небе сгущались тучи, из лесной чащи доносилось прерывистое пение птиц, купол цирка покрывала чёрная копоть от недавнего пожара, а обугленная вывеска с надписью «Билеты» была разломана пополам и одиноко валялась на земле.

Маша медленно шла вдоль изуродованных перевёрнутых повозок и не могла поверить своим глазам.

«Этого не может быть. Это всё неправда», – слова заезженной пластинкой крутились в голове девушки.

Гимнастка проследовала дальше, и её глазам открылась жуткая картина: вся цирковая труппа была мертва. Их тела качались на деревьях, развешенные словно гирлянды.

Самым первым висело грузное тело Старой Розы. Её прежде румяное лицо теперь было синим, а глаза выпучены, словно у лягушки. Одежда на женщине была изодрана в клочья, обнажая старую сухую грудь.

У Маши от боли сжалось сердце. В её сознании тут же всплыли страшные воспоминания из детства, как цыгане заставляли пятилетнюю девочку побираться, одевали в лохмотья и морили голодом, чтобы той подавали больше за болезный вид, пока однажды на базаре её не встретила Старая Роза, сжалившаяся над несчастным дитём и выкупившая его у цыган, отдав им все свои скромные накопления.

Теперь Маша стояла напротив погибшей мученической смертью пожилой женщины и была готова сойти с ума от горя.

Неподалеку от Старой Розы, покачивался в петле Вано. Под тяжестью его тела скрипело дерево. Кожа на его руках была сожжена до локтей, а кишки выпотрошены наружу.