― Как я уже сказала, все будет хорошо. ― Похлопывает она Дженезиса по плечу, что выглядит непривычным для нее. Она выдавливает сострадание, которого у нее нет. ― Я сейчас вернусь. Пожалуйста, никуда не уходите. Мне нужно закончить административные дела, а затем я провожу вас к хижинам. У нас достаточно времени.

Она указывает на остальных подростков, которые разбрелись по парам:

― Все знакомятся. Вы можете сделать то же самое.

Дюран поворачивается, и я смотрю, как ее светлые волосы покачиваются, пока она не исчезает из виду. Семь неудачников. Всем остальным нашли пару, и теперь они гуляют по лагерю со своими запечатленными партнерами, чувствуя себя замечательно. Рейн и Эдди, скорее всего, уже целуются у подножия горы, а Анника и Данте знакомятся, застенчиво расспрашивая друг друга обо всем. Вокруг снуют пары, отправляющиеся в светлое будущее. Радость ощутима: ты практически чувствуешь ее в воздухе. Практически. Но ее нет в нашей жалкой семерке ― мы сидим со своими вещмешками в центре поля.

Должно быть это ошибка.

Не считая всхлипываний Микаэлы, довольно тихо, слышно как лагерный флаг развевается на ветру: на белоснежном фоне семь разноцветных бабочек образуют круг, с очень заметной аббревиатурой ГУ в центре. Когда час назад я впервые вошла в лагерь и увидела этот флаг, то была уверена, что моя судьба решена: я буду запечатлена со своим голубоглазым партнером, вернусь в Океанскую Общину, выйду замуж в восемнадцать и стану полезной обществу. Вот что должно было бы произойти. Я готовилась к этому с пяти лет. Это должен был быть лучший момент в моей жизни, но стал худшим.

Я не одинока. Остальные Аномалии либо вглядываются вдаль, либо подозрительно оценивают друг друга, пытаясь понять, что делать дальше. Как справиться с непонятной ситуацией. Поднимается высокий парень с гудящим баритоном и в ярко-красных высоких кедах.

― Что ж, мы тоже должны познакомиться, ― говорит он. ― Я ― Кай.

Быстро понимаю, что это тот противный парень, который врезался в меня. Он подмигивает мне, помня о нашем столкновении. Я отвожу взгляд. Мой день стал еще хуже.

Кай одет в красный спортивный костюм и красные кеды с белыми шнурками ― небольшой жест бунтарства, так как мы должны носить только цвет нашей общины.

― Я имею в виду, мы все всё равно умрем, ― говорит он, передразнивая резкий акцент Клаудии Дюрант. ― Все вокруг знакомятся. Мы могли бы тоже познакомиться.

― Я не хочу с тобой знакомиться, ― отвечаю я.

― Ты ранила мои чувства. ― Кай имитирует, как будто закалывает себя мечом и говорит драматично: ― Да, она не так глубока, как колодезь, и не так широка, как церковные ворота. Но и этого хватит: она своё дело сделает. Приходи завтра, и ты найдешь меня спокойным человеком.

― Хватит! ― я неожиданно для себя кричу. ― Не видишь, она испугана. Справедливости ради, у Микаэлы начался полноценный приступ паники, и ей стало тяжело дышать.

― Нам всем страшно, Жердь. Я думал, что немного черного юмора разрядит обстановку.

Я зло смотрю на него.

― Что? Тебе не понравился мой перфоманс? Я играл Меркуцио в школьной постановке в прошлом году, и мне сказали, что я отличный актер.

― Моя оценка ― два больших пальца вниз. ― Я хочу, чтобы он замолчал.

Но он только начал. Он наклоняется к Микаэле.

― Единственное, чего нам следует бояться ― это самого страха. ― Кай поднимает на меня взгляд и снова подмигивает, убирая длинный кучерявый локон каштановых волос со своих карих глаз. Он усмехается, и я вижу его идеально белые зубы и ямочки на щеках.