Тщательно убрав за собой последствия своего купания, Санитар еще немного постоял перед дверью, а затем вышел обратно. Нацепив на лицо привычную маску невозмутимости, он как можно более торжественно объявил: "Ванная комната освободилась", чем вызвал аплодисменты у женской части группы.

- Спасибо, что предупредили, сэр, - Весомо, словно в дешевом боевике, кивнул ему Цианид, и змеей протиснулся в открытую дверь. Однако его маневр был обнаружен, а затем в корне пресечен самой Лиссой. Девушка с дружелюбным оскалом на кукольном личике схватила его за плечо. Губки бантиком, просящее выражение на лице, и все сильнее сжимающиеся пальцы.

- Ну раз вы так настаиваете, - Сергей, потирая россыпь синяков на плече, отошел с дороги.

- Девушки первыми. Сразу после инвалидов, конечно, - Подмигнула его напарница Санитару, и, слегка подталкивая вперед Кристину, зашла внутрь. Лисса шагнула следом, захлопнула дверь, и щелкнула задвижкой.

- Вот больше чем уверен, что даже если я ногу отпилю, то она меня все равно вперед не пустит, - Пожаловался своему другу Цианид, - Жестокая женщина.

- А выглядит такой милой и беззаботной, - С легкой улыбкой отозвался Виктор.

- Какой там! - Сокрушенно покачал головой приятель, - Снаружи она легкомысленная дурочка, а внутри - просто Иван Грозный в юбке.

- Без юбки, - Возразил Санитар, вспомнив ее наряд.

- Не, без юбки я бы увидеть его не хотел, - Поморщился Цианид.

- В юбке, знаешь ли, тоже. Особенно если мини, - Не согласился Виктор.

- Есть такое. Представляю, как бы назвал свою картину Репин: Иван Трансгендер, убивает, хм, своего сына. Так, стоп. А о чем мы говорили? - Недоуменно спросил Сергей. Виктор весело рассмеялся, больше от ностальгии по прошлому, чем от глупой шутки. Через секунду к нему присоединился и Цианид.

- Эх, иногда вспоминаю прошлое, и такая тоска по нему, что хоть вой! - Признался Сергей, - То чувство, когда оно где-то рядом, но при этом недосягаемо далеко. Ты ходишь по тем же местам, что и раньше, общаешься с теми же людьми, что и раньше, да и ты сам - вроде бы тот же. А потом понимаешь, что все другое. И трава блеклая, и небо серое. И растение пытается плюнуть в тебя ядом. А главное - и ты уже перестал быть прежним. Знаешь, я ведь теперь понимаю тоску эмигрантов по своей Родине, особенно тогда, в двадцатые годы. Они ведь так долго ждали, пока все вернется на свои места, и они вновь смогут вернуться обратно. Сидели на чемоданах, даже паспорта Франции или, там, Югославии не делали. А все изменилось, и их страна навсегда исчезла. Даже если бы эмигрантам разрешили приехать обратно в Россию, они бы только разочаровались! Это как читать слабую книгу, которая так нравилась в детстве. Привкус разочарования в сказке. Вот и у нас также: боремся с чем-то, пытаемся выжить, вернуть те крохи цивилизации, что еще остались. Но ее нет, и уже не будет. Может быть появится другая культура, может мы все станем перегноем, но прошлого не вернем железно.

- La Belle Époque, - Грустно сказал ему Виктор, - У меня тоже бывает такое ощущение. Правда, я постоянно дерусь за свою жизнь, и времени на рефлексию почти не остается. Адреналин прогоняет депрессию.

- Да, La Belle Époque. Может так и будем ее называть? Ту нашу жизнь до Катастрофы?

- Как символично, - Невесело хмыкнул Санитар, - Прекрасная эпоха, сидя в которой мы ныли о том, как все плохо и раньше было лучше.

- А, раньше и правда было лучше, - Махнул рукой Цианид, - Когда еще я мог сделать тебя в Казаках как стоячего?

- Действительно, - Ухмыльнулся Виктор, - После того как я понял принцип ты все время проигрывал.

Санитар вдруг почувствовал необычную легкость. Его старый друг здесь, и их диалог также идет совершенно по-старому: со странными шутками, одним им понятными отсылками, легкой ностальгией по ушедшему времени и беззлобными подколами. Разве что вместо привычной ругани политических новостей они начали возмущаться новым временем.

"Наверное, в качестве дедов мы были бы просто невыносимы: два старых пердуна, слишком умных, чтобы их можно было игнорировать, но слишком неуживчивых, чтобы с ними можно было договориться", - Игрок улыбнулся своим мыслям, и поймал озорной взгляд синих глаз.

- Готов поспорить, ты подумал о какой-то фигне, - Произнес он.