— Мне нравится на нем летать.

— Так вот как ты меня сюда затащил? — Его губы дернулись при воспоминании об этом.

— Да.

Лайла попыталась вспомнить хоть что-нибудь, но все это было огромным пробелом.

— Мне нужно принять душ, так что если ты хочешь поговорить… — бросил он и направился прямо к спальне.

Она вскочила и последовала за ним, выключив за собой телевизор.

Фильм был не очень увлекательным. Возможно, ей нужно найти другой список.

Он спустился по низкой лестнице в помещение, похожее на пещеру, и повернул налево, где находилась комната для гостей.

Лайла закусила губу и последовала за ним, одновременно любопытствуя и осторожничая.

Небольшой коридор открылся в спальню поменьше, чем ее, но все же довольно просторную, с окном, выходящим на море, и еще одной дверью, ведущей в ванную.

Он бросил сумку на кровать, снял кожаные перчатки, скрывавшие обожженные руки, и снял толстовку, обнажив перед ней широкую спину без тату, покрытую мускулами.

Повернувшись, он позволил ей осмотреть его грудь и торс: пресс не выпуклый, но гладкий, дорожка волос спускалась к брюкам. Впервые за несколько месяцев возбуждение разлилось по ее венам, и она поняла, что, хотя его физическая форма, возможно, и вызывала его, ее возбуждал именно он.

Это всегда был он.

Ее соски покалывало, она гадала, какова будет его грудь, трущаяся о ее грудь, гадала, закроют ли его руки ее от всего мира или прижмут ее для его удовольствия, гадала, будет ли он смотреть в ее душу, требуя ее, или будет сосать ее губами.

С ней было что-то не так, потому что после всего, через что она прошла, мысль о том, чтобы быть с мужчиной, любы, м мужчиной, быть в его власти и под его контролем, должна была вызывать у нее тошноту.

Ее тошнило, когда она пыталась думать о ком-то другом.

Не о нем.

Она хотела быть под ним, бороться, когда он держал ее неподвижно, когда он брал то, что хотел, опустошал ее, как хотел.

От этого должно было тошнить, но одна мысль об этом разжигала в ней огонь.

Не обращая внимания на бушующий внутри нее водоворот, он сел на кровать и быстрыми движениями расстегнул ботинки, его пальцы, уверенные и сильные, притягивали ее взгляд, заставляя ее гадать, как они будут чувствовать себя, дергая ее за соски, внутри нее, растягивая ее, распахивая ее, ставя ей синяки своей хваткой, пока он удерживал ее, заставляя отдаться ему.