С замиранием сердца она подошла к нему и вложила свою руку в его перчатку.

Он потянул ее вперед, пока она не упала ему на грудь, его мускулистая нога оказалась между ее ногами, и он усадил ее. Лайла смотрела на него, завороженная светом, отражающимся в его светлых золотисто-зеленых глазах, и полным отсутствием отражения в черных.

Он положил одну руку на спинку дивана, а другой провел по ее бедру.

Дрожь пробежала по ее позвоночнику от простого прикосновения, и она не понимала, как прикосновение одного мужчины может зажечь ее там, где другие не смогли даже зажечь искру. Возможно, это было связано с их историей, их связью, их извращенными отношениями. Может быть, потому, что она была дурой, чувствуя себя в безопасности рядом с ним, даже зная, что за ней стоят несколько человек. Несколько мужчин в маленьком темном пространстве всегда вызывали в ней только страх. Сейчас, сидя на его бедре, она не чувствовала ничего, кроме страха.

Он наклонил голову вперед, прильнув ртом к ее уху, как и на прошлой неделе, и спокойно спросил:

— Ты хочешь, чтобы я отрезал ему руку или сжег ее?

Лайла вздрогнула от его слов, и не совсем от отвращения. Что-то внутри нее, что-то темное и ненормальное, хотело увидеть, как он это сделает, как он отрубит руку, которая прикасалась к ней без ее разрешения. И это пугало ее, эта ее сторона.

Она сглотнула, наслаждаясь силой этого выбора.

— Прекрати.

Она почувствовала, как он улыбается ей в щеку, как его дыхание тепло отражается от ее уха, когда он взял ее запястья в свою блуждающую руку.

— Хорошая девочка.

От его слов, мягких, полных похвалы, в ее организме разлилось что-то теплое, бедра непроизвольно заходили ходуном, ее движения ограничивались, контролируемые его телом.

— И как ты хочешь, чтобы он умер? — спросил он, его голос был низким, почти соблазнительным. — Должен ли Человек-Тень сделать это на расстоянии? Или вблизи и лично? — На последнем слове он приподнял бедро.

Он говорил о настоящем убийстве, и она была мокрой, такой, такой мокрой, более естественно мокрой, чем когда-либо за всю свою жизнь. Она даже не знала, что может так сильно смазываться, и тот факт, что что-то настолько жуткое возбуждало ее, был тревожным. Она собиралась оставить на нем пятно.

— Шлюха наслаждается этим! — Громкий крик сзади заставил ее напрячься, осознание навалилось острыми лезвиями на сознание.

— Шшш. — Слова, прошептанные ей на ухо, немного успокоили ее потрепанные края. — Это просто мы. Это всегда были только мы. Сосредоточься на мне.

Она закрыла глаза и сделала, как он просил. Шум клуба, звуки мужчин сзади — все постепенно отступило, и она сосредоточилась на звуке его голоса, на волынщике, ведущем ее к обрыву.

Его нос прошелся по ее шее.

— Он назвал тебя шлюхой. Ты шлюха, flamma?

Она не знала, как ответить на этот вопрос, ненависть внутри нее подняла голову.