– Что было – то сплыло. Чего старое поминать. Мир да любовь.

– Так и я за то. Ну что, будем грузиться? Я, как знал, на двух подводах приехал, всем места хватит.

– А может, чего купить? – спросил Юра.

– Можете, коль желаете да есть на что. У нас-то, пока Неволя страной правил, во всем дефицит был. Да и жалование никому не платили. По карточкам отоваривали. А сейчас – «бери не хочу». Лишь бы деньги были.

Феликс окинул взглядом привокзальную площадь, окруженную ларьками, и сказал:

– Мы гостинцев привезли. Но если что для хозяйства надо, ты, Николай, скажи.

– Лошадь и телегу вторую нужно. Мы, чтобы ехать за вами, в лесхозе взяли, – озвучила потаенное желание лесника Лиза.

– Да ты че, дочка! Коняка деньжищ стоит! Не слушай ты ее, Сергеич.

– А где можно это купить?

– Да на сельхозрынке. Тут недалеко. Тетя Мария, скажите мужу, чтоб поехали туда.

Купив кобылку-трехлетку, новенькую телегу и целую гору хозяйских мелочей, обоз постучал по асфальту железными ободами колес.

Дальняя дорога располагала к беседе, и Митрич спросил:

– Что, Юра, дальше делать будешь? В Москву поедешь, аль еще куда?

– А если я с вами хочу остаться, в лесу жить, нельзя?

– Отчего нельзя, можно. Места у нас на всех хватит.

– Нет, Николай, на нас с Наташей не рассчитывай, – опережая вопрос лесника, заговорил Феликс, – мы на пару дней. Сам видишь, где страна оказалась. Работы невпроворот. Так что я и Наташа с детьми уедем.

– На праведное дело не смею задерживать. Делай, как сердце да разум велят. А может, сам у руля стать желаешь?

– Если на референдуме примут новые правила выборов правительства, подам свою кандидатуру. А если россияне решат остаться при старой избирательной системе – значит, рабство у нас в крови, и мы не готовы жить без кнута и пряника. В таком случае моя разработка преждевременна, и я останусь в стороне.

Юра, не сдержав эмоций, бросился к жене, подхватил ее на руки и прижал с такой силой, что она громко ойкнула, испугав малышку, дремавшую на руках у Петровны.