Отряд, выросший в численности за счет спасенных женщин, подростков и детей, пробирался сквозь джунгли. Анна замыкала медленно двигающуюся цепочку. За последний месяц ее сознание очистилось от спекшегося слоя проблем цивилизации. Она словно заново родилась. Тело окрепло и желало движения, а душа была счастлива и готова делиться своим состоянием с окружающими. Вкус к жизни она почувствовала еще в Карпатах, где люди жили спокойно, размеренно, в полной гармонии с природой. Там, в горах, куда добраться можно только пешком или на конной тяге, вся жизнь человека была подчинена солнцу. Оно вставало – и вставали все. Петух взлетал на шест, оповещая о приходе нового дня, собака вылезала из конуры, потягивалась и, выгнув спину и радостно виляя хвостом, ждала, когда хозяйка плеснет ей в миску парного молока и даст пахучего свежевыпеченного хлеба. Все это рождало желание улыбаться новому дню…

Продираясь сквозь джунгли, Анна пустилась в размышления.

«Здесь, в жарких тропиках, жизнь папуасов ужасно примитивна. Тут круглый год тепло. Одежда не нужна, дом – одно название, всем ветрам открыт. Еда – в радиусе километра от лежбища. А если лень и неохота бродить в поисках пищи, можно палкой расковырять землю возле хижины, огород соорудить. Земля плодоносит круглогодично, а мясо само на грядки ползет. Но вот вопрос: почему среди этого райского изобилия имеет место каннибализм? Чего не хватает людям? Наверное, так уж человек устроен, что ему всегда чего-то не хватает. В шумном мире асфальта, среди трущоб и пентхаузов, дешевой еды и дорогих ресторанов, церквей и казино, атомных электростанций и угарного газа автомобилей тоже не все желают жить, созидая и в мире. И там есть воры, насильники, террористы… А главное – есть людоеды, пожирающие друг друга, пусть не в прямом смысле слова, но от этого они не перестают быть людоедами.

Что голый дикарь, заедаемый вшами и москитами в юбке из пальмовых листьев, что миллиардер в костюме «от кутюр», пользующийся благами цивилизации, – одинаковы. Оба жрут себе подобных, один собственными зубами, другой руками посредников.

И чем больше сожрет, тем выше взберется, – кто на пальму, кто на вершину власти. А забравшись выше всех, демонстрирует собственное могущество, поедая несогласных. И ни тот, ни другой не видят в том своей вины. Поедание плоти себе подобных, как и паразитирование на труде соплеменников, стало для них нормой. Все, что ниже их – всего лишь пища, электорат, биомасса, лохи и неудачники. И вся разница между дикими и цивилизованными людоедами в том, что для одних закон в силе, а для других сила в законе, созданном ими самими под себя.

Вмешавшись в сознание дикарей, мы вычеркнули из их памяти передаваемую из поколения в поколение потребность поедать человечину. Гуманность очевидна, но не совершили ль мы насилие? Не повлияет ли наше вмешательство в их сознание на ход истории?.. – и тут же сама себе ответила: – Думаю, мы не совершили ошибки. Искоренение зла – есть высшая миссия цивилизации. Я в этом убеждена».

Усидчивый Витя учился много лучше своих сверстников, и они частенько пытались этим воспользоваться. Вот и сейчас самый рослый одноклассник Миша затребовал Витину тетрадь, чтобы, как всегда, списать у него домашнее задание. Сидя на последней парте, он поманил хлюпика пальцем и стал ждать. Витя подхватился с переднего ряда и поспешил отдать тетрадь. Заводила вместе со своими дружками принялся «скатывать» примеры, а Витя уселся на передней парте к ним лицом и, не скрывая улыбки, наблюдал за процессом.

В начале урока дежурный собрал тетрадки с домашним заданием, а на следующий день выяснилось, что все, кто регулярно пользовался знаниями Вити, получили двойки. Это была решающая работа в определении годовой оценки.

Мальчик торжествовал. Главный враг и его дружки оставлены на второй год. Витя впервые получил наслаждение от управления толпой. А дальше все пошло по классической схеме: пионер, комсомол, институт, стройотряд – и везде Виктор Неволя впереди и руководит.

От дома до института ему было добираться минут двадцать, и при хорошей погоде он ходил в оба конца пешком. Но в темное время суток или в непогоду Витя не рисковал и ехал пару остановок троллейбусом. Вот и в этот вечер он шел к остановке. После трех пар и четырех часов практических занятий Виктор сильно устал, к тому же с неба сыпал мокрый снег. На остановке было безлюдно. От этого он чувствовал себя очень неуютно и, поеживаясь от холода, постоянно оглядывался. Наконец показался троллейбус. Он подошел к месту, где обычно открывалась средняя дверь, но как только шагнул в салон, с его головы кто-то сорвал поношенную кроличью шапку. Виктор среагировал молниеносно. Не оборачиваясь, сделал мах рукой назад и сам вцепился в чью-то шапку. Рванув ее на себя, он влетел в салон. Дверь закрылась, троллейбус тронулся. Теперь он мог разглядеть трофей. Им была новенькая каракулевая шапка, которую он тут же нахлобучил себе на голову.

Утром, досыпая в переполненном салоне троллейбуса, повиснув на штанге, он и не вспомнил о вчерашнем происшествии. Возле института большая часть пассажиров покинула транспорт, и Виктор, как и все, направился в скверик, ведущий к парадному входу его альма-матер. Неожиданно дорогу ему преградили два милиционера, и парень кавказской наружности стал тыкать в него пальцем и кричать: «Это он! Он даже шапку мою напялил!» Представившись, правоохранитель попросил Неволю снять головной убор. Каким же было удивление Виктора, когда милиционер, срезав нитки, удерживающие налобный клапан шапки-ушанки, обнаружил белую бирку с фамилией и инициалами потерпевшего. Неволю отвели в участок.

От произошедшего его мозг потерял способность думать, и лишь одна мысль дятлом долбила сознание: «Прощай, учеба, карьера и свобода». На Виктора завели уголовное дело, отчислили из института и передали документы на исключение из партии. Сорванная с чужой головы шапка ставила крест не только на карьере, но и на личной свободе.

К огромному счастью Неволи, секретарем горкома партии города Брянска в то время был его дядя. Один звонок мамы, и вопрос был решен. Закон законом, а блат блатом.

Конечно, его отчислили из Могилевского педагогического института и быстренько убрали с глаз подальше, километров этак на полтораста, и через два дня он был принят в аналогичный вуз города Брянска. Мало того, через месяц по рекомендации горкома партии его избрали парторгом факультета.

Естественно, уголовное дело было закрыто…

После службы в армии он стремительно стал делать карьеру, убирая с пути конкурентов всеми доступными методами: подкуп, шантаж, фальсификация, подтасовка фактов… С главным лозунгом «Плюй в глаза, божья роса» он каждые два года поднимался на ступень выше.

Его первый заметный кадровый рывок пришелся на начало перестройки. Тогда Виктор Григорьевич Неволя, возглавляя парторганизацию облпищеторга, заставлял работников, замеченных в пьянке, строчить доносы на директора торга. И те, боясь остаться без премии или, того хуже, быть уволенными, строчили. Собрав материалы, Неволя передал в обком партии сигнал о злоупотреблении директора служебным положением в корыстных целях. Дело получило огласку, директора сняли с должности, а правдолюбец Неволя стал вторым секретарем обкома партии. На ближайших выборах его избирают депутатом в Верховный Совет Российской Федерации от Брянской области.