– Ничего себе! Свет, ты только представь.

– Вот, Милочка, можешь взять у него интервью для своей газеты, – подкинула я идею.

Молчаливый Димон пьяно кивнул головой.

– Точно, классная идея. Так, а сколько же ему лет? – не унималась Милка.

– Двадцать. Он университет за три года окончил и три года был в академке. Перезанимался. Правильно я говорю, Димон?

Димон снова молча кивнул головой.

– Димон с ним полгода в одной группе проучился. У Мишки уникальные математические способности. Мы хоть тоже математики, но ему в подметки не годимся. Это я вам честно признаюсь. Но он, надо отдать ему должное, не заносится. Пока. Димон, наливай.

Димон снова кивнул и разлил по стаканам остатки вина.

Я стала потихоньку из окна наблюдать за Мишей. Он часто прогуливался возле своего домика и, похоже, решал в уме задачи. Потом брал палку и что-то чертил на земле. Затем все стирал и решительной походкой уходил прочь. Когда я выходила из своего домика, он, не отрываясь, смотрел на меня и провожал взглядом. Так продолжалось три дня. На четвертый день я подошла к нему и спросила:

– Что ты делаешь? Решаешь математические уравнения?

– Чушь собачья, – пробормотал он и нахмурил брови. – Почему люди думают, что если человек математик, то должен все время решать уравнения или теоремы? – после этой фразы Миша посмотрел на меня в упор, явно изучая мое лицо, и улыбнулся.

Я засмеялась, избегая неловкости момента.

– Это хорошо, что ты со мной заговорила. Я и сам собирался, но ты меня опередила.

– Так чем ты был занят?

– Я писал стихи.

– Ты пишешь стихи? Математик-поэт? Это интересно.

– Хочешь, я прочту тебе что-нибудь?

– Давай.

Он стал читать мне свои стихи, при этом ни капли не смущаясь. Напротив, в его голосе чувствовалась уверенность и убежденность, что стихи хорошие. Стихи и в самом деле были неплохие. Они были с юмором, иронией и некоторой поэтической небрежностью. Я была удивлена. Этот парень, по всей видимости, был разносторонне одаренным.

Он замолчал и снова в упор посмотрел на меня.