– Не удивляйтесь. У нас сухой закон. Мы на работе, – Олег достал трехлитровую банку яблочного сока, поставил ее на стол, откупорил крышку и разлил по стаканам…

Отныне каждый вечер мы ходили на дискотеку, а после сидели в компании дискотечников. Ели арбузы, дыни, пили сок, рассказывали анекдоты, веселые случаи и рассуждали о жизни. С их стороны никаких намеков и поползновений. Мы тоже держим дистанцию. Мир, дружба, май. Искала ли я чего-то другого? Или, может быть, Милка томилась от такого отдыха? Вовсе нет. Мы лежали на песке, всматривались в безграничную синеву неба, читали «Иностранную литературу», плавали, ныряли, мечтали, как хорошо было бы где-то достать новое платье, или новые босоножки, или свитерок – и обновленными, свежими, загорелыми вернуться домой. По вечерам компания дискотечников вносила некоторый элемент интереса в наш отдых. Это было то разнообразие, которое всегда желанно на отдыхе, однако не мешает ему, но и не дает умереть от скуки молодым девушкам.

Оставалось два дня до отъезда. Мы были черны как мулатки. Наши волосы выгорели на солнце, носы и спины облазили, брови стали белесые, а кожа тугой и грубой. Отдых прошел на удивление спокойно, без казусов и происшествий, что тоже было неплохо. Мысленно мы находились уже в Киеве, особенно Милочка. Полдня она говорила, что надо позвонить в Киев Саше – парню, с которым она встречалась. Я ее отговаривала:

– Да зачем звонить? Через два дня уже дома будешь и позвонишь.

– Нет, – настаивала она. – Надо позвонить.

– Ну, это же целое дело, Мила! Надо почту найти с междугородними телефонами-автоматами. И еще будешь там в очереди стоять.

Но Милка не сдавалась. Она узнала, что ближайшее почтовое отделение находилось в соседнем поселке, и отправилась туда.

Вернулась она уже к вечеру, уставшая и расстроенная. Сашка был совсем не рад, что она позвонила. Говорил с ней резко и раздраженно, из чего Милка сделала вывод, что он был не один.

– Вот стоило мне только уехать… – причитала она. – Все они такие… – затем с неподдельной грустью глянула на себя в зеркало и стала подводить глаза: – Все, сухой закон отменен. Идем в бар.

Говоря это, Милка и не подозревала, что отмена сухого закона тут же повлечет за собой причинно-следственную связь…

Мы вышли из домика, по аллее прошли в бар, находившийся возле танцплощадки, и взобрались на высокие стулья у барной стойки. Бармен протянул нам прейскурант с перечнем алкогольных напитков. В названиях нельзя было потеряться, поэтому Милка сразу определилась:

– Давай вот этот закажем. Коктейль «Летний»: водка, ликер и яблочный сок.

– Давай, – согласилась я.

Бармен ловко смешал три компонента, добавил кубики льда и поставил перед нами два высоких узких бокала, украшенных ломтиками лимона. Стекло бокалов тут же запотело. Я потянула напиток через соломинку и ощутила приятную прохладу.

– Нет, ну вот скажи, почему так получается, – не унималась Милка, – встречаешься с парнем, влюбляешься, ждешь от него взаимности, а взамен получаешь одни только огорчения?

– Мил, ну будто ты не видела, с кем имеешь дело. И вообще, не говори мне, что ты влюбилась.

Милка посмотрела на меня широко раскрытыми глазами:

– Что ты такое говоришь? Ты это серьезно?

– Вполне. Влюбленная Милка – это смешно! Все, забудь. Он тебе не нужен. Выпей коктейль, успокойся. Все пройдет, вот увидишь.

Милка задумалась, вздохнула, потянула коктейль. Кубики льда мелодично звякнули и опустились значительно ниже.