- Стоп, объясните, перед кем, Вероника, ты чувствуешь ответственность? И с кем ты

должна поговорить?

- Перед Лейлой, вашей дочкой. А поговорить я должна с вами...

Воцарилось тяжелое молчание. Лицо тети Эли помрачнело, а в глазах заплескалась еще не

утраченная боль от недавней потери. В конце концов она произнесла:

- Ну что ж, говори то, что хочешь сказать, я тебя выслушаю.

Вероника начала сначала, с тех пор, как Лейла приснилась ей в первый раз. Сначала робко,

но, видя, что ее никто не перебивает, все решительнее продолжала свой рассказ. Мать

слушала , опустив голову, было видно, что возвращение к этой теме дается ей с трудом.

Когда Вероника закончила, опять воцарилось молчание, которое, не выдержав, она сама

прервала.

- Вы мне верите? Ну скажите же хоть что нибудь?

- Сама не знаю, верить тебе или нет... Материнское сердце хочет верить в то, что где-то

там, в другом мире, который не так уж и далеко, моя девочка существует. Разум же

подсказывает мне, что нетрудно обмануть того, кто хочет верить... Но какой смысл тебе

нас обманывать, проехать для этого столько километров, да еще в твоем положении... Что

тебе сказать... Ты говоришь, что моя девочка страдает оттого, что страдаю я... Не знаю, как

с этим быть... Забыть о ней я, конечно, не могу, а моя боль тянет меня к ней на могилу

каждый день... Но если ей будет так легче... Я постараюсь... Правда, постараюсь жить не

только своим горем... Если у меня получится... ради нее... – и она заплакала, горько-горько