волосы разметались по тонкой атласной спине, и она их придерживала рукой, другой

лаская Данила, ее Данила. Это было настолько неожидано, что Вероника не успела даже

удивиться. Словно почувствовав ее взгляд, рыжеволосая обернулась. «Какая она красивая

раздетая, я раньше никогда не видела ее голой», - подумала Вероника, и сердце оборвалось

в ее груди, как будто раненая птица забилась, а потом застыла и умерла. Так и Вероника

застыла, все ее чувства слились в одну больную, горячую точку, а потом как будто умерли.

Ведь если бы она все еще могла чувствовать, то просто умерла бы от боли. А сейчас она

смотрела на них как будто со стороны: вроде она, а вроде бы это был кто-то другой.

Танюшка медленно сползла с Данила, на ходу пытаясь нащупать простынь, чтобы

прикрыться. Ее зеленые глаза округлились, она не могла произнести ни слова. Еще ничего

не понимающий Данил сел на кровати, и, увидев жену, тоже застыл от неожиданности,

даже не попытавшись прикрыться. Его гордое достоинство медленно опадало,

превращаясь в вялую сосиску. Немая сцена. А вот и ревизор. Вероника засмеялась бы от

комичности ситуации, но было как-то не смешно. Первый очнулся Данил, пытаясь

впрыгнуть в белые трусы «Кельвин Кляйн» - она покупала их на рождественской

распродаже в ЦУМе.

- Не беспокойтесь так из-за меня, я, пожалуй, пойду, - сказала Вероника, и, подойдя к

столику, поставила на него шампанское и торт. – А это вам, - и, развернувшись, медленно

пошла к выходу.

- Постой, - Данил бросился за ней, и, чуть не сбив, преградил дорогу к двери. – Ты должна