— В разных местах. Какое-то время в Бранфорде. Потом в Глазго. — Он криво улыбнулся при этих воспоминаниях. — Я даже несколько месяцев пробыл на Гебридских островах. — По выражению ее лица Тони понял, что сестра не понимает. — Я работал, — объяснил он. — В основном на фабриках. Механиком. На хлопкоперерабатывающей фабрике. Даже на рыбозаводе — как раз на Гебридах.

— Ты даже открытки ни разу не прислал, — укорила она брата.

Тони покачал головой, не глядя на нее.

— Как я мог? — Он помолчал. Затем заговорил снова. — Я боялся, — признался он слегка дрожащим голосом. — Да что я говорю? — Он с горечью рассмеялся. — Я был вне себя от страха, Марионетта. Стоило Моруцци узнать, где я, и мне конец. — Он в отчаянии провел пальцами по волосам. — Но ведь ты все это знаешь, верно? — Его голос был полон ненависти к самому себе. — Разумеется, ты знаешь. Ты вышла замуж за одного из этих ублюдков. И все по моей вине.

Она взяла его руку, сжала пальцы, не зная, что сказать.

— По моей вине… — повторил он. Он со стыдом отнял у нее руку. — Ты была права, назвав меня трусом много лет назад. Я и есть трус. Я сбежал, оставив тебя расхлебывать.

— Но ты вернулся.

— Я слышал, ты куда-то исчезла. — Он говорил еле слышным шепотом. — Я подумал, они тебя убили. И решил, что теперь очередь за Марио, и тогда папе конец. Я должен был вернуться…

— Знаю, чего это тебе стоило, — тихо произнесла она.

Тони пожал плечами.

— Я пошел в участок, в отдел полиции нравов, — объяснил он. — Все им рассказал. Включая то, как я заставил ту девку изменить показания относительно убийства Сильвии. — Он смотрел в пол. — Я им сказал, что продался, — добавил Тони.

Она мягко коснулась его руки.

— И что они ответили?

— Что это уже не имеет значения, раз дело Сильвии Конти завершилось успешно, на виселицу пошел настоящий убийца, так что это дело закрыто. — Он хрипло рассмеялся. — Разумеется, не благодаря мне.

— Но ведь это так, — промолвила она. — Лино Ринальди не повесили, Тони, а это главное, о чем следует помнить. Ты сглупил… поступил неосторожно… но все уже в прошлом. Справедливость восторжествовала.

Он медленно кивнул.

— Читал в газетах, я тогда жил в Глазго. Помню, в пабе все об этом говорили, все ребята с фабрики. — Он смотрел на Марионетту, и она видела, как ему больно. — И я все думал, а вдруг они узнают, что это из-за меня едва не повесили Лино Ринальди за убийство, которого он не совершал? — Он закрыл лицо ладонями. — Я просто жил и работал, Марионетта. Даже в конце стал мастером, настолько старался. Я хотел забыть, кто я, что я сделал, — забыть все.

— Свою семью?

Он кивнул.

— Особенно семью. Я вас всех подвел. Я должен был расплатиться по долгу дедушки, а сам сбежал. Я должен был быть тебе старшим братом, присматривать за тобой, а я оставил тебя на… — Он не смог закончить фразу, сидел, уставившись в пространство. — Это было ужасно? — решился он наконец задать вопрос. — Жить здесь? Быть за ним замужем?