Она выглядела серьёзно настроенной. Андрей даже спрашивать не стал, будет ли план разрабатываться инкогнито, он сам прекрасно понимал, что скорее всего Катю никто в этом не поддерживает, поэтому она и пришла за этой поддержкой к нему. А он был готов помочь ей, ведь ему самому хотелось здесь многое поменять. Жданов и сам видел в компании массу изъянов, исправить которые у него, к сожалению, не было полномочий.

— Я к вашим услугам, Катерина Валерьевна, только при условии, что ваш батюшка снова не обвинит меня в том, что я покушаюсь на его почти замужнюю дочь, — с иронией сказал Андрей.

— Нет, что вы! Папа ни о чем не должен знать и Саша тоже. Они совсем не приветствуют перемены, но когда они всё увидят в цифрах, то обязательно изменят своё мнение. Ну так что, договорились? — спросила Катя и протянула ему руку.

— Договорились, — с улыбкой произнес Жданов и мягко сжал ее ручку. В этот момент щиток на стене затрещал, и из него посыпались искры.

— Эх, долбануло всё-таки! Перенапряжение…— сокрушался электрик, тут же подбежавший на место случившегося. Он грубо выругался и принялся копаться в запутанных проводах.

Парочка не слышала этих ругательств. Каждый из них пытался скрыть внутреннюю дрожь и сладкое ощущение покалывания по коже, словно это не щиток, а их самих поразил электрический импульс во время слияния их рук.

***

Выйдя из троллейбуса на несколько остановок раньше, Андрей шел неспеша по устланному жёлтыми листьями тротуару. В лицо дул сырой осенний ветер, но на душе у Жданова было по-летнему тепло. Почему-то только сейчас он наконец примирился с собой. Он наконец полностью чувствовал себя на своем месте. В него верили, к нему прислушивались, его ценили и уважали. Он чувствовал себя по-настоящему свободным и счастливым. Да, именно счастливым; его родители были живы и здоровы, они любили его, поддерживали, помогали. У него были хорошие приятели, с которыми он запросто мог выпить пива после работы, посмеяться и поболтать. У него был лучший друг, которому было всё равно есть ли у него работа и деньги, он был рядом с ним несмотря ни на что, поддерживал и подбадривал в любой ситуации. А самое главное — у него появилась та, ради которой хотелось становится лучше, добиваться большего, ставить новые цели и уверенно к ним идти. Ну и что, что она была почти замужем. У него не было на ее счет никаких пошлых мыслей. Он просто впервые в жизни ощущал такое сильное притяжение к человеку. Ему казалось, что он может рассказать Кате всё, что угодно и она поймёт. Даже о том, что ему привиделось, будто бы он занимал пост президента «Zimaletto», а она была его секретаршей. Хотя ему самому казалось странным, что он вплел в фабулу своего бреда именно этот образ. Почему именно президент модного дома? Почему не Наполеон? И что же это было — последствия аварии или постепенно развивающееся психическое заболевание, пока проявляющееся манией величия? Во всяком случае, он всё реже и реже возвращался к этим вопросам. Они уже не мучили его, как раньше.

Он богатый бизнесмен? — Какая чушь! Он — обычный парень и был счастлив, что в его жизни всё складывалось именно так, а не иначе.

Андрей вспомнил о просьбе Кати помочь разработать пятилетний план развития фирмы и невольно улыбнулся. Конечно же, он поможет ей написать этот план. В первую очередь, это была возможность видеть ее чаще, чего ему очень хотелось. Ну, а также, он и сам был готов предложить руководству ряд изменений, которые пойдут только на пользу компании. Он чувствовал в себе безумную жажду деятельности, огромный потенциал, который ему только предстояло раскрыть.

Поглощенный своими размышлениями, Жданов не заметил, как дошёл до родного подъезда. Он вошёл в парадную, но ощутил будто шагнул в кромешную тьму.

” — Снова лампочка перегорела, » — подумал мужчина и наугад шагнул в сторону лифта. В этот момент он впервые в жизни пожалел, что не курил. Зажигалка бы сейчас точно не помешала.

Андрей нащупал кнопку и вызвал лифт, но несмотря на долгое ожидание даже не было слышно звуков спускающейся кабины. Он решил, что электричества нет во всём доме и отправился пешком по лестнице. В какой-то момент он услышал шаги за спиной. Мужчина обернулся, но никого не увидел, а шаги тем временем становились всё ближе и ближе. На лестнице было очень темно, но силуэт человека всё равно бы просматривался сквозь мрак, здесь же не было видно никаких очертаний, только отчетливый звук тяжелых шагов.

Жданов пошел быстрее, шаги тоже ускорились. Скептик внутри него призывал его успокоиться, ведь он был уже взрослым мужиком, чтобы бояться всякой чертовщины. Он убеждал себя, что это всего лишь кто-то из жильцов тоже возвращается домой после рабочего дня. В какой-то момент ему показалось, что шаги поравнялись с ним. Андрей нервно сглотнул, до квартиры оставалось несколько метров. Последние ступени лестницы, площадка, резким движением мужчина нащупал ручку двери, еще мгновение и он будет дома.

— Куда так торопишься, Андрей Палыч? — раздался за спиной скрипучий голос.

========== Глава 7. Урок ==========

— Куда так торопишься, Андрей Палыч? — раздался за спиной скрипучий голос.

Андрей застыл на месте, охваченный паническим страхом. Он слышал шаркающие шаги и тяжёлое дыхание рядом, но не мог заставить себя обернуться. Кто-то внутри твердил ему «— Не смотри!». Он закрыл глаза и попытался взять себя в руки. В конце концов, это могла быть просто старушка-соседка, ведь после аварии он не узнавал никого из жильцов.

« — Главное, вести себя естественно» — уговаривал себя Жданов. В последнее время его странности стали замечать все. Родители и Ромка относились с пониманием, Малиновский даже подшучивал над ним. Он называл Андрея лунатиком и изображал из себя психиатра, проводя с другом лечебные сеансы. Синицкий с Полянским сначала относились настороженно, но потом привыкли, зато Наташка Ларина так и не смогла принять такого слегка «поехавшего» Андрея и быстро нашла ему замену, сделав бывшему возлюбленному на прощание классическую мужскую стрижку, тем самым навсегда уничтожив в нем образ кумира всех девчонок Димы Билана, за что Андрей был ей безмерно благодарен.

А после того, как он устроился в «Zimaletto», он и вовсе отдалился от своей уличной компании, с утра до вечера пропадая на производстве. Но все равно он замечал, что соседи посматривают на него подозрительно, и не желая закреплять за собой звание душевнобольного человека, Андрей собрал волю в кулак и спокойным голосом произнёс, всё так же глядя на дверь своей квартиры, не оборачиваясь: